К суду истории. О Сталине и сталинизме

Тема отсталости и недостатка культуры в России получает порой весьма странное истолкование, при котором Сталин получает от некоторых советологов полное отпущение грехов. Так, например, Теодор фон Лауэ убежден, что ни Россию, ни Октябрьскую и Февральскую революции в России вообще нельзя судить по «западным стандартам». По мнению Т. фон Лауэ, в 1917 году в России вышли на поверхность темные и реакционные массы, которые полностью разрушили создававшееся русскими царями и аристократией здание европеизированного государства. В начавшемся затем «кровавом кошмаре» создание нормального государства было вообще невозможно. Безграмотные, аполитичные и дикие русские массы могли подчиниться только жестокому диктатору и даже хотели иметь такого диктатора. Сталин понимал нужды разрушенной революцией страны, и поэтому он «был лучшим выходом для страны в имевшихся обстоятельствах». Человек, выдвинутый дикими и реакционными массами, «он соединил революционный идеализм с готовностью совершить преступление» и тем самым сумел обуздать массы, мобилизовать их на модернизацию России. Именно Сталин сумел преодолеть хаос, навести порядок и восстановить страну. Он подготовил страну к войне и выиграл ее. Никакими другими методами в дикой стране было бы невозможно добиться таких результатов [694] .

Известно, что и Ленин в свое время говорил о применении «варварских методов борьбы против варварства». Однако Т. фон Лауэ доводит эту мысль до абсурда, игнорируя при этом многочисленные факты порочности и разрушительности методов террора и насилия Сталина, которые отнюдь не были единственно возможными.

В начале XX века в связи с перемещением в Россию центра революционного движения среди социал-демократов вновь стал дебатироваться вопрос о взаимоотношениях социализма и культуры. При этом не только западные социал-демократы и русские меньшевики, но и некоторые из большевиков отрицали возможность социалистической революции в России, которая, по их мнению, еще «не созрела для социализма». Мы знаем, что большевики решительно отбросили эти сомнения, хотя и они не отрицали отсталости России. Ленин писал: «Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры (хотя никто не может сказать, каков именно этот определенный «уровень культуры», ибо он различен в каждом из западноевропейских государств), то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы... Для создания социализма, говорите вы, требуется цивилизованность. Очень хорошо. Ну а почему мы не могли сначала создать такие предпосылки цивилизованности у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов, а потом уже начать движение к социализму? В каких книжках прочитали вы, что подобные видоизменения обычного исторического порядка недопустимы или невозможны?» [695]

В принципе это была правильная, но крайне трудновыполнимая установка. Исходя из нее, партия большевиков сразу же после Октября приняла решительные меры для продвижения вперед не только социальной, но и культурной революции. Однако сам Ленин не раз отмечал, насколько трудной оказалась в России задача продвижения элементов культуры и цивилизации не только в массы трудящихся, но и в аппарат рабоче-крестьянской власти и даже в аппарат партии. Говоря о построении в Советской России действительно цивилизованного социалистического государственного аппарата, Ленин указывал: «Какие элементы имеются у нас для создания этого аппарата?.. Только два. Во-первых, рабочие, увлеченные борьбой за социализм. Эти элементы недостаточно просвещены. Они хотели бы дать нам лучший аппарат. Но они не знают, как это сделать. Они не могут этого сделать. Они не выработали в себе до сих пор такого развития, той культуры, которая необходима для этого. А для этого необходима именно культура... Во-вторых, элементы знания, просвещения, обучения, которых у нас до смешного мало по сравнению со всеми другими государствами» [696] .