К терниям через звёзды

Предстояла пара минут томительного путешествия на монорельсе. Что ни говори, но и у огромных кораблей есть существенные недостатки. Телепортация так и осталась научной фантастикой, так что приходится тратить большую часть и без того короткой жизни на нелепые перемещения в пространстве. Шейнца начали посещать совсем уж нелепые мысли об использовании червоточин в обыденных делах, помимо межзвёздных перелётов. «Смогли бы мы запустить монорельсовый поезд в небольшую червоточину? И установить её выходную точку на другой планете в другом конце Сектора? Да что там Сектора? Галактики! А может и Вселенной… Сколько же возможностей откроется, если мы добудем эту технологию!».

Когда в глаза бросился вид пустого холла, Карл заметил, что стал слишком возбуждённым. И безрассудным. «Снова не повиноваться бы импульсам. Думай головой», — приказал он сам себе, продвигаясь к остановке поездов в первую секцию.

Учёный вошёл в прозрачную капсулу поезда и отправился на капитанский мостик, что был на пятом уровне.

Как оказалось, работа на мостике сошла на нет. То ли из-за отсутствия капитана, то ли из-за того, что делать толком было и нечего, офицеры болтались без дела. Значительная доля голографических проекций погасли, оголив блеклое аппаратное обеспечение, отобравшее у мостика буйствующий яркостью облик. В воздухе витал манящий дух праздности. Кто-то дремал, раскинувшись в кресле; другие заходились оживлённой болтовнёй. Большей части офицерского состава не было на месте.

Заметив Шейнца, штурман, третий помощник и ещё один незнакомец, стоявшие у панели управления кондиционированием, встрепенулись. Незнакомец открыл аварийный шкафчик на стене и кинул туда какую-то обёртку.

Учёный подошёл к ним.

— Что вы спрятали? — резко спросил Шейнц, глядя на пирата.

— Ниччё… Я… — Его глаза блестели от накопившихся слёз, подёргивалась верхняя губа.

Шейнц отстранил их и открыл шкафчик. Среди инструментов, возле сварочного аппарата валялась прозрачная обёртка, в которой голубым цветом поблёскивали странные кристаллы. Учёный поднял её и сжал в кулаке.

— Вы знаете, что сделает с вами капитан, когда узнает, что вы употребляете «гидру» в несвободное от вахты время?

— Ну, мы просто думали, что долго ещё нам здесь якориться, — говорил штурман. — Не говорите кэпу, прошу. Такое больше не повториться.

Похоже, возникли серьёзные проблемы с дисциплиной, если даже офицеры перестали соблюдать правила. Неужели Фостер допустил это из-за своей непродолжительной меланхолии?

— Вам должны были доставить людей с Холдмана. Где они? — сказал Шейнц, перебирая в руках свёрток.

— Поселили в третьем жилом отсеке, — ответил третий помощник. — На втором уровне этой секции.

Шейнц бросил угрюмый взгляд на троицу и молча пошёл к ближайшему лифту, по пути выбросив свёрток с «гидрой» в мусорный шлюз.

Ещё одно длительное путешествие по внутренностям пробудившегося левиафана. Шейнц едва не рванул назад, когда при выходе из лифта увидел углепластиковую латку, прикрепившуюся к боковой части секции. Резервные запасы сжатого воздуха наполнили секцию, и Карл уже успел забыть о пробоине. Латка пугающе темнела, рисуя своим контуром чёткие линии дыры, и Шейнц поспешил к остановке монорельсового поезда, боясь того, что зловещий космос вот-вот её оторвёт.

На самом деле ребристая чёрная поверхность заткнула дыру в корпусе корабля с надёжностью и герметичностью. Сорвать подобную штуку даже во время ремонта иногда становилось проблематично. Вот они — высокие технологии! С крепостью и надёжностью у людей издревле ассоциируются толстые каменные стены, но каменная стена не защитит человека в непривычной для него среде, именуемой космосом. А вот хрупкое на вид углепластиковое полотно с добавлением свинца и некоторых укрепляющих веществ на это способно. Может, когда-нибудь древние инстинкты перестанут нас обманывать?

Монорельс переправил технократа к третьему жилому отсеку. Шейнц вышел наружу и отправился по коридору к ближайшей каюте. Дверь в ней была открыта. Учёный заглянул внутрь и увидел Марка, беседующего с новоприбывшим холдманцем.

— Что ты здесь делаешь? — входя, спросил Шейнц.

— Я живу в соседней каюте, — невозмутимо ответил Марк. — Сейчас разговариваю с Винченцо. А что?

— Мне нужно поговорить с ним об «иных».

— Чем я и занимаюсь. Вы же говорили мне, что нужно узнать об их защите и вооружении.

— И… Что же выяснилось?

Марк кивнул сидящему на кровати холдманцу, попросив тем самым пересказать информацию Шейнцу.

— Ну-у, я не военный и уж тем более не учёный, но говорят, что стреляют они разрывами, — проговорил Винченцо.

— Разрывами? — вскинул брови Шейнц.

— Ну эти, норы. Червоточины, только маленькие. И захлопываются быстро. — Он сделал хлопок ладонями, глядя на учёного с надеждой на его понимание.

Шейнц покачал головой, скривив губы.

— Я не совсем…

— Я могу объяснить, — сказал Марк. Вы видели, как корабль-носитель открывает червоточину?