К терниям через звёзды

Колыбель человечества — так её называли романтики. Что бы они сказали, увидев её сейчас? С чем бы сравнили? С гниющим трупом или приблудившейся зверюгой, усыпанной паразитами? На самом деле ничего ужасного в ней не было. С виду она походила на обычную планету вроде Персии или П-05, где были океаны с участками земли, но, при этом, ещё не успела зародиться органика. Издали никто бы и не заметил различия, если бы не облако космического мусора. Огромное облако, каких не было ни на одной планете Сектора. К сожалению, это была цена за первый этап вступления в космическую эру. Да и не будь этого мусора, человечество не изобрело бы так скоро силовые отражатели, жизненно необходимые для космических перелётов.

Жаль только, что Земля на самом деле отличалась от той же П-05. Планета вовсе не ждала зарождение жизни — она уже пережила этот цикл. Почти вся её органика давно погибла. Остались в живых лишь её убийцы и несколько видов, необходимых им для продолжения жизни. Что ни на есть — паразиты.

Марк заворожено смотрел на экран. Вид Земли вызывал в нём чувство благоговения. Разве это не прекрасно — увидеть ту планету, с которой началась человеческая история? Одновременно с этим он ощущал какую-то тоску. Некогда великая планета превратилась в камень, усеянный развалинами городов. И где-то там был он. Где-то там, среди обрушенных исполинских небоскрёбов жил Господь, растворившийся в мечтаниях о новой жизни для своих детей.

И теперь его необходимо убить.

— Есть информация об источниках энергии? — спросил Шейнц, зависнув за спиной Констанции. Он вгляделся в необъятные слова на экране компьютера.

— Не вижу ничего такого, — ответила Констанция.

Учёный хмыкнул, покачав головой.

— Двести четырнадцать червоточин. Если нам не хватит энергии для этого…

— Ничего не произойдёт, мистер Шейнц. Мы хотя бы попытаемся, не так ли? — Она посмотрела учёному в глаза и улыбнулась.

— Но следует разумнее выбирать цели. Всё, что мне удалось выяснить из того разговора, так это то, что его центральный процессор находится на Земле. Вот только на каком из континентов?.. А если он и вовсе под водой? — Он повернулся к Марку. — Марк, у тебя есть соображения на этот счёт? Я помню всё, что ты рассказал, но может ты что-то упустил? Какую-то малозаметную деталь, которая помогла бы определить его местоположение?

— Я уже говорил вам про город Нью-Йорк. И про те цветочные поля с животными. Это ли не подсказка?

— Подобная экосистема никогда не существовала на Земле, — сказал голос Констанции, которая не отрывала пристальный взгляд от экрана. — Скорее всего, он не воссоздавал её из памяти. Это его творение. — Последние слова прозвучали как-то восторжённо.

— Имеешь ли ты информацию об этом городе? — спросил учёный у ассистентки.

— К сожалению, никакой.

— Тогда нам ничего не остаётся, кроме как бить наугад. Будем поглощать континент за континентом, пока не уничтожим все. Пока океан не займёт 100 % поверхности… Я не знаю, на сколько хватит кислорода в этих скафандрах, но девочка, — Шейнц заметно вздрогнул, явно не ожидая сам от себя такого обращения, — даже если с нами что-то случится, продолжай открывать червоточины. Если мы и можем спасти человечество, то это тот самый случай.

Констанция оторвалась от экрана и посмотрела в глаза Шейнцу. Потом медленно кивнула.

— Всё готово, мистер Шейнц, — сказала она. — Мы можем открывать первую.

Учёный посмотрел на своё запястье и оцепенел.

— Сколько сейчас… по земному времени?

— 23:58, — незамедлительно ответила Констанция.

Мгновение Карл повозился со своими часами, а потом изрёк то слово, которое за тысячи лет взлётов и падений человеческой цивилизации звучало миллиарды раз. Слово, которое красной нитью пронизывало полотно истории. Слово, являвшееся для человечества предвестником наступающего дня:

— Огонь.

Эпилог