Внезапно Юн оттолкнулся в сторону аварийного контейнера и достал оттуда герметичные упаковки еды. Среди них были протеиновые батончики, вяленое мясо скуфа и несколько пакетиков терийской каши.
— Предлагаю поесть, господа, и таки поделиться своими историями жизни. Сейчас бы пригодилась небольшая разрядка для мозга. Слишком тяжёлый день.
Услышав упоминание о еде, двое политзаключённых тут же поспешили к Джемингу. Несмотря на потрясение, от физиологических потребностей человеку так просто не отделаться. Разве что полностью имплантировать тело, оставив один лишь мозг, кровь и нервные цепи в качестве органики.
Юн раздал по несколько герметичных пакетиков, закрыл шкафчик и принялся с животной жадностью распечатывать свою долю еды. Глядя на его тело, можно было понять, что на ОС-87 смотрители частенько заставляли его пропустить сеанс приёма пищи.
— Ну, Марк, за что тебя заключили на ОС-87? — спросил Джеминг, с жадностью зверя пережёвывая мясо.
Марка удивило то, с какой резкостью Юн перескочил от темы новых разумных существ, которые только что уничтожили целую станцию людей, на дружеские беседы о жизни.
— Это не очень приятная история, — всё же поддался ему Марк.
— А у кого из нас она приятная? Ну же, расскажи. Я думаю, будет лучше, если все мы будем хорошо знать друг друга, — сказал повстанец с намеренной наигранностью и призывающе развёл руки в стороны.
Вначале Марк сомневался, но всё-таки решился на диалог:
— Я просто оскорбил главу службы безопасности на П-09, где я жил и работал. И меня отправили сюда на шесть лет за критику органов администрации.
— И за что оскорбил? — заинтересованно спросил Октай.
Марк опустил веки.
— Он отправил на «удаление» дорогого мне человека. Обещал и меня «удалить», но обошлось мягче.
— За что «удалили»? — спросил Джеминг.
— Пособничество террористам, то есть повстанцам… Но она была не виновна, она бы никогда…
Пища комом подступила к горлу. Марк перестал есть. Густая пучина воспоминаний стала обволакивать его и погружать всё глубже и глубже. Заметив это, товарищи решили не беспокоить его с вопросами.
Джеминг перевёл взгляд на Октая.
— Ну, а ты как попал на «ОС-87»?
Октай с робостью засунул упаковку от каши в мусорный шлюз, обтёр ладони и принялся рассказывать:
— Я работал в Первом Гуманитарном Университете специалистом по изучению и изложению истории человечества. И так уж вышло, что был я сторонником правдивого изложения. Но вот моим коллегам такой подход не особо нравился. «Единое Государство не ошибается и никогда не ошибалось!», — писклявым тоном передразнил он реплику одного из своих бывших коллег. — «То, что вы называете достижениями варварских объединений, является преступлением против Единого Государства!», — продолжал Октай. — «Государство родилось не в итоге переворота колонистов „Нового Рассвета“, а в итоге стремления этих колонистов к единению пред лицом новых угроз!». Я считал, что народ должен знать правду, какой бы она ни была. Это же история! А Государство сделало её одним из своих источников пропаганды. Я оспаривал мнение своих коллег и, собственно, оспаривал мнение самого Государства. Ну и, как понимаете, продолжалось это недолго. Девять циклов назад меня доставили на ОС-87.
— И на сколько приговорили? — поинтересовался Марк.
— На тридцать лет. Томиться здесь мне пришлось бы ещё долго. Вмешательство этих созданий и ваш план побега мне можно считать чудом. Хоть и достаточно ужасным… Но чудом.
— Да, тут тебе повезло, — сказал Джеминг. — Остальные из нашей группы смертников вряд ли выжили.
Октай нервно перебирал пальцы на левой руке.
— Жестоко ты поступил с тем охранником, — промолвил историк. — Он ведь помог нам бежать.
Глаза Джеминга вспыхнули яростью, а мышцы на скулах свелись.
— Жестоко поступил? Да вы бы знали, что мне пришлось пережить в этой ёбаной тюрьме за эти четыре года. Я ведь не совсем такой заключённый как вы.
Юн тяжело вздохнул, а его лицо приняло такой вид, словно он разом вспомнил всё плохое, что произошло за эти четыре года. На пару секунд он замолчал, а затем закатил рукав на своём тюремном чёрном костюме.
— Я знал этого мудака. Не помню, как его там звали, правда… Гуанг вроде, но не суть. Он был одним из шести моих личных смотрителей. Он и пятеро его друзей иногда проводили на мне «практические исправительные методы», как они их называли. Вот это, они лили на руку расплавленное олово. — Повстанец показал руку в ужасных ожогах от запястья до основания предплечья.
Марк передёрнулся, когда представил себя на его месте.
Следом Джеминг закатил рукав на левой руке, которая оказалась вся в глубоких, местами ещё свежих порезах. Только тогда, посмотрев на левую руку повстанца, Марк заметил, что у того отсутствовали два пальца.