К вечности

Асил, конечно, мог отказаться от творения краснокожих людей, порой лишь с едва заметным тем оттенком, но не стал, поелику не хотел рушить замыслы Родителя. Но Дивный войдя в печищу Небо, увы! и так нарушивший намерения Родителя, не смог, да и не посмел потребовать для своих человеческих отпрысков предназначенного оттенка кожи.

Хотя я точно знаю, Отец очень просил Родителя об изменении принятого решения, в первый черед ссылаясь на то, что тяжело станет Асилу.

Асилу одначе тяжело не стало, ведь ему всегда помогал Перший.

Всегда и во всем.

Уплощенное и единожды округлое лицо старшего Атефа с широкими надбровными дугами, несло на себе прямой, орлиный нос, с небольшой горбинкой и нависающим кончиком, широкие выступающие скулы и покатый подбородок. Весьма узкий разрез глаз хоронил внутри треугольные по форме зрачки, занимающие почти две трети радужек, цвет которых был карий. Впрочем, и сами радужки почасту меняли тональность, с тем бледнея они обретали почти желтый цвет, единожды заполняя собой всю склеру, а погодя наново темнея, одновременно уменьшались до размеров зрачка, приобретая вид треугольника. На лице Асила не имелось усов и бороды, потому четко просматривались узкие губы бледно-алого, али почитай кремового цвета. Черные, прямые и жесткие волосы справа были короткими, а слева собраны в тонкую, недлинную косу каковая пролегала, скрывая ухо до плеча Бога, переплетаясь там с зелеными тонкими волоконцами, унизанными крупными смарагдами. Обряженный в распашное, зеленое сакхи без рукавов с обработанными по краю выреза и вороту буро-золотыми узорами, Асил держал на своей голове особый ореол-венца. Широкий платиновый обод по кругу украшали шесть шестиконечных, платиновых звезд крепленых меж собой собственными кончиками. Единожды из остриев тех звезд вверх устремлялись прямые тончайшие дуги, напоминающие изогнутые корни с множеством боковых, коротких ответвлений из белой платины. Они все сходились в единое навершие и держали на себе платиновое деревце. На миниатюрных веточках которого колыхалась живая малая листва и покачивались разноцветные и многообразные по форме плоды из драгоценных камней так, что наблюдался их полный рост от набухания почки до созревания.

Подле Асила стоял Огнь, он также вышел из кумирни. Некогда лучица моего Отца, Огнь однако не рос подле него. Родитель сразу решил их разлучить, и о том сообщил еще на совете, когда выдавалось разрешение на явление лучицы. Только и с тем решением старший Димург во всем, в воспитании и росте лучицы Огня, принимал активное участие. Может потому, еще один мой старший брат оказался довольно-таки привязан к Небо и Дивному и вельми редко с ними конфликтовал. Огнь, как и все Расы, имел молочную кожу, с выступающим золотым сиянием, ноне, правда, очевидно, вследствие утомленности самую толику мерцающего. Огненно-рыжие длинные волосы его были схвачены позадь головы в хвост. А по лбу пролегала тончайшая золотая нить-венец, унизанная семью крупными, ромбической формы, желтыми алмазами. У Огня в отличие от Расов отсутствовал волосяной покров на лице, а само оно имело четкие линии, с квадратным подбородком, где в целом высота его превосходила ширину. Ажурные дугообразные брови, слегка впалые щеки, крупные с приподнятыми вверх уголками удивительные по цвету радужнозеленые глаза, в коих переливались, переплетаясь с зеленым, красный, оранжевый, желтый, голубой, синий и фиолетовые оттенки, полностью утаивая внутри той мешанины сам зрачок, прямой нос спинка с закругленным кончиком, и тонкие огненно — красные, придавали обобщенно его лицу мягкость. Одетый в белое сакхи Огнь всегда и во всем искал простоты, не мудрёности, потому и венец его смотрелся без всякого величия, совмещая в себе только мощь и степенность.

Асил, уж не ведаю как Огнь, ибо брат Владелину видел не раз и не почувствовал в ней меня, несомненно приметил особое сияние.

Я не просто узрел его взор на лице отроковицы.

Я его почувствовал на себе.

И взгляд его так неприятно принялся колупаться в мозгу девочки. Так как мог делать лишь взор Асила и Небо. В этих Богах не имелось мягкости прощупывания Першего и Дивного, ласкающе оглаживающих. Если они прощупывали, то свершали сие грубо, резко, и, кажется, в отношении моей общей слабости, вельми болезненно.

Не ошибусь, если скажу, что на той встрече, где подле меня стояли дети, альвы, гомозули Расы… днесь вже Расы пытались облыжничать Атефов. Посему показывая девочку и вроде как меня, они лишали возможности последних ко мне прикоснуться. Свершая сею уловку, Расы, определенно, не думали о моей чувственности, преследуя только собственные интересы.

Интересно, знал о данной уловке Родитель, Отец?

Неужели, ведая о ней, смолчали?