К вопросу о миражах

Евгений Сергеевич мельком любовался обилием этих красок, несмотря на усиливающийся моросящий дождь.

— Осень чудесна! — подумал он, — как же я ее люблю в ее многообразии. Люблю, потому что люблю!..

Сильный порыв ветра прервал радужные мысли и Кудрин, подняв воротник плаща, ускоряя шаг, направился в сторону остановки троллейбуса.

Утреннее оперативное совещание у заместителя начальника управления полковника милиции Кочеткова прошло сравнительно быстро и когда все уже стали расходиться по отделам, он попросил Евгения Сергеевича остаться.

Кочетков протянул ему тонкую папочку и без всяких преамбул монотонным голосом сказал: — Займись Евгений Сергеевич этим делом срочно…

— Товарищ полковник, — недоуменно возразил Кудрин, — да у меня дел по горло и к тому же только вчера Вы мне пару материалов расписали.

— Ты внимательно посмотри, чья там виза стоит, — резко обрезал Кочетков.

Евгений Сергеевич раскрыл папку и достал три бумаги: на одной заявление потерпевшего, на другой — протокол осмотра места происшествия и третьей была карточка контроля. Прочитав внимательно заявление потерпевшего, он узнал размашистый почерк начальника Главка: «Кочеткову, на личный контроль» в левом верхнем углу, а в контрольной карточке уже за подписью Кочеткова красовалось: «Кудрину к исполнению».

— Странно, — сказал Евгений Сергеевич, недоуменно посмотрев на начальника — с чего это на меня возложили такую задачу, это — компетенция местного отделения милиции, в крайнем случае, оперативников из РУВД.

— Женя, займись этим делом и не задавай лишних вопросов, там контроль с самого верха, — с тревогой в голосе сказал Кочетков, показывая большим пальцем на потолок.

— Потерпевший не простой профессор физики Борисов Глеб Алексеевич, — продолжал он, — а известный во всем мире ученый и к тому же еще депутат Моссовета.

— Понятно, — пробубнил Кудрин.

— Что тебе понятно? — с раздражением ответил полковник, — видел же чья виза на заявлении, а ты мне толкуешь про местное отделение милиции…

— Давай Женя, приступай к делу, — продолжал Кочетков, — и внимательно прочитай протокол осмотра места происшествия, который составил оперативный работник отделения милиции и лично начинай работать.

— Так в нем практически ничего нет, — оторвав взгляд от протокола, проговорил Кудрин.

— Я тебе достаточно понятно все сказал, да и Борисов мне недавно звонил; он тебя уже ждет у себя дома — недовольно проговорил полковник, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.

В свой кабинет Евгений Сергеевич пришел слегка удрученный новым заданием руководства, набрал телефон своего сотрудника Романа Вольского и вызвал его к себе. Из всех сотрудников отдела, которым руководил Кудрин, тот выделялся своей рассудительностью и не по годам развитой логикой мышления. Именно его Евгений Сергеевич и решил подключить к этому делу.

Вольский не заставил себя ждать и уже через несколько минут сидел в кабинете Кудрина и читал бумаги из папочки, «нежно» переданной полковником Кочетковым.

— Ну что Рома, поехали к потерпевшему, — задумчиво проговорил Евгений Сергеевич.

Он подошел к телефону и набрал номер телефона Борисова, который был написан в конце его заявления. Тот оказался действительно дома и ждал звонка работников милиции.

Уже через полчаса дежурная «Волга» подъехала к длинному угловому дому на Ленинском проспекте. Поднявшись на восьмой этаж, Кудрин позвонил в звонок и дверь им открыл высокого роста худощавый человек, на вид лет пятидесяти с сединой на висках.

— Борисов, — коротко сказал он и пригласил приехавших в квартиру.

Они прошли на большую кухню, в центре которой стоял круглый стол, а вокруг него четыре стула. Представившись хозяину квартиры, Евгений Сергеевич попросил сказать о том, что произошло во время его поездки в Курск.

— В квартире мы проживаем вдвоем с дочкой Валей, а жена умерла десять лет тому назад от серьезной болезни, — начал свой рассказ Борисов. В прошлую пятницу мы с дочкой поехали в Курск на свадьбу племянника и отсутствовали в Москве два дня. По приезду домой, в квартире на первый взгляд было все в порядке, однако через некоторое время я не обнаружил радиоприемник «Сони», который всегда стоял на кухонном столе.

— Я заволновался, — продолжал свой рассказ Борисов, — и когда зашел в спальню, то не увидел позолоченного портсигара, который всегда лежал на столе рядом с письменным прибором. Это — память об отце, он привез его с фронта после ранения в самом конце войны.

Борисов прошел в спальню, приглашая приехавших пройти за ним. Комната была небольшая, кровать и письменный стол стояли у окна, а почти все остальное пространство занимал старый платяной шкаф.

— После обнаружения пропажи, я нутром почувствовал, что в квартире кто-то был чужой, — проговорил Борисов и подошел к шкафу.

Он открыл шкаф и раздвинул висевшие пиджаки. В глубине шкафа показался стоящий на маленькой табуретке небольшой сейф, вокруг которого как охрана «его Величества», висели пиджаки и разноцветные рубашки.