К вопросу о свободе воли

Противоречие между двумя очерченными образами мыслей, под условием общего исходного предположения, -- абсолютно; ничто посредствующее невозможно (напр. подобное учению Лейбница, ср. Schopenhauer, ук. соч. р. 15). Все равно, примет ли детерминизм за первую данную определенность, из которой необходимо вытекает все дальнейшее направление хотения, эмпирическую природу человека при рождении, с унаследованными свойствами (будет ли это эмпирический детерминизм), -- или же, не останавливаясь на этой ступени, пойдет далее и возведет направления воли, как необходимые следствия, к первопричине всего сущего (абсолютный детерминизм) -- степеней необходимости для детерминизма не может существовать, так же как и ни малейшего допущения свободы. Точно также не существует и степеней свободы для учений трансцендентальной свободы (ср. Sigwart у. соч.. pp. 118--119, 183 и др.). Можно говорить о более или менее широких сферах (пределах), в которых вообще или в данном случай проявляется безусловная необходимость или безусловная же свобода; но нельзя говорить о неполной необходимости или свободе хотений {На это различие между шириною области действия свободы и степенями их энергии просим читателя обратить особенное внимание.}. Это было бы само противоречием, ибо неполная (имеющая степени) свобода значила бы: свобода, определенная не собою одной, а и чем-либо другим, чуждым ей, -- такая свобода была бы не -- свобода, не -- самоопределение; неполная же (большая или меньшая) необходимость означала бы необходимость не всецело определенную, -- ненеобходимость. Не может быть поэтому и речи о свободе, которая у одного была бы сильнее, у другого же -- слабее; такая свобода обозначала бы годящуюся, под этим названием, только в систему детерминизма крепость данного психическим развитием характера. Свободы хотений условной, таким образом, нет, -- также как и условной необходимости их. Наконец, если свобода -- абсолютная -- и не прямая причина являющихся действий, а первая причина, определяющая характер, который в совокупности с мотивами, составляет уже ближайшую причину действий, то эта трансцендентальная свобода не может уже, однажды определивши характер, вмешиваться в необходимый ряд его проявлений. Всякое из учений детерминизма или трансцендентальной свободы, забывающее эти условия, есть бессильная и невыполнимая на деле попытка посредства.

 

V.

Как ни суммарно наше изложение двух завещанных нам историею вопроса о свободе воли типических форм его разрешены, -- учения детерминизма и учения трансцендентальной свободы, -- из изложения этого достаточно ясно однако же, что оба учения во 1-х) равно не достигают своей этической задачи, и во 2-х) не представляют достаточного теоретического оправдания лежащих в их основами спекулятивных понятий. Не разрешается ими, в первом отношения, основная задача этики: -- указать основание внутренней (не по внешним, условным соображениям) обязательности нравственного закона и его применимости к судимым по этому закону действиям; не указаны в них внутренние основания ответственности совершившего действие субъекта как по суду собственной совести (раскаяние) {Хотя из факта раскаяния, сознания своей ответственности за поступок, многие (между прочим и Шопенгауэр) выводят самый факт сознания человеком своей свободы, отрицая непосредственность последнего факта.}, так и по суду общества, которого он член, а в этой задаче -- все этическое значение вопроса о свободе воли! На неоправданном предположение покоится, с другой стороны, и общее обоим учениям признание безизъятного господства в той области, где совершается постановление решений воли, где происходит "борьба мотивов" и т. под. (т. е. в области личного сознания, внутреннего опыта), -- законов мира объектов, Мира внешнего опыта и мышления о них, т. е. закона причины и закона достаточного основания. Предположение это, обоими учениями не только достаточно не оправданное, но даже и не подвергаемое обсуждению, могущему привести к его обоснованию, состоит в том, что для обоих учений--в мире, куда принадлежат деяния воли, в мире опыта, нет ни воли, как деятельной силы, ни субъекта, как чего-то большего, чем закономерно развившаяся совокупность определенных состояний. И воля, и деятельная сила, и субъект сводятся всецело на простую закономерную смену состояний, одних из других точно вытекающих, одних другие строго продолжающих. Проверкою этого основного предположения, одинаково существенно определяющего направление мысли, и в спекулятивной, и в этической области, мы и закончим наш краткий очерк вопроса о свободе воли.