К востоку от Эдема

Кейт поднялась с места и, отодвинув стол, опустилась на пол и уткнулась лицом в колени Фей. Ее тонкие пальчики гладили замысловатый листик, вышитый на юбке золотой нитью. Фей гладила Кейт по щеке и волосам. Рука скользнула по изящным ушкам необычной формы и робко прикоснулась к шраму на лбу.

– Никогда в жизни не была так счастлива, – призналась Кейт.

– Милая, и мне ты дала неслыханное счастье. Я больше не одинока и чувствую себя в полной безопасности.

Кейт осторожно потеребила ноготком золотую нить.

Они долго сидели, прильнув друг к другу, пока Фей не нарушила молчание:

– Кейт, мы совсем забыли о празднике. У нас же есть шампанское. Наполни бокалы, и давай веселиться.

– А стоит ли, матушка? – забеспокоилась Кейт.

– Почему бы и нет? Я иногда люблю немного выпить. Помогает очистить душу от пакости. Разве ты не любишь шампанское?

– Никогда не увлекалась вином. Оно на меня плохо действует.

– Чепуха. Наполни бокалы, милая.

Поднявшись с пола, Кейт разлила шампанское по бокалам.

– Пей до дна, а я прослежу. Ты же не хочешь, чтобы старушка напилась в одиночку?

– Ты вовсе не старушка, матушка.

– Хватит разговоров. Лучше выпей. Пока не осушишь бокал, я к вину не притронусь. – Дождавшись, когда Кейт выпьет шампанское, Фей залпом опрокинула свой бокал. – Вот так, хорошо. А теперь налей-ка еще. Не отставай, доченька. После двух-трех бокалов все горести улетают прочь.

Все существо Кейт восставало против алкоголя, она хорошо помнила печальные последствия и очень боялась.

– Давай до дна, девочка моя. Видишь, как стало хорошо? Наливай! – не унималась Фей.

После очередного бокала Кейт мгновенно преобразилась. Страх пропал, и на все стало наплевать. Именно этого Кейт и боялась больше всего, но было уже поздно. Вино пробило брешь в тщательно выстроенной защитной стене, выставляя напоказ обман и хитроумные уловки, но Кейт это уже не волновало. Она окончательно утратила контроль над собой, голос стал резким и визгливым, губы сжались в тонкую линию, а широко посаженные глаза издевательски прищурились.

– А теперь, матушка, выпей ты, а я посмотрю. Будь умницей. Бьюсь об заклад, два кряду тебе не выпить.

– Лучше не спорь, Кейт. Проиграешь. Я могу выпить шесть подряд.

– Ну-ка поглядим.

– А ты будешь?

– А как же.

Началось состязание, по столу растекалась лужица вина, а содержимое бутыли быстро убывало.

– Я могла бы порассказать много интересного о молодых годах, – весело хихикнула Фей. – Ты даже не поверишь!

– А уж если я начну рассказывать, так вообще никто не поверит, – заявила Кейт.

– Кто, ты? Не говори ерунду. Ты совсем еще дитя.

– Только ты таких детишек сроду не видала, – визгливо расхохоталась Кейт. – Ничего себе дитя!

Резкий пронзительный звук пробился сквозь затуманенное вином сознание Фей, и она сосредоточенно посмотрела на собеседницу.

– Ты как-то странно выглядишь, – призналась Фей. – Наверное, все дело в лампочках. Совсем на себя не похожа.

– А я и есть другая.

– Зови меня «матушкой», милая.

– Пожалуйста, дорогая матушка, – передразнила Кейт.

– Кейт, у нас впереди замечательная жизнь.

– Верно. Ты и не представляешь, как славно мы заживем.

– Мне всегда хотелось побывать в Европе. Можем взять билеты на корабль, красиво одеться. Будем покупать платья в Париже.

– Может, так и поступим, только позже.

– Почему, Кейт? У меня много денег.

– А будет у нас еще больше.

– Но почему не поехать прямо сейчас? – умоляющим голосом захныкала Фей. – Можно продать заведение и получить не меньше десяти тысяч долларов.

– Нет.

– Что значит «нет»? Мой дом, захочу и продам.

– Уже забыла, что я – твоя дочь?

– Мне не нравится твой тон, Кейт. Да что с тобой происходит? Осталось там еще вино?

– Немножко есть. Пей прямо из горлышка. Вот так, мамочка. Лей его себе на шею, под корсет, на жирное пузо.

– Не будь такой злюкой, Кейт! – заныла Фей. – Мы так хорошо праздновали, зачем ты хочешь все испортить?

Кейт вырвала у нее из рук бутылку и, запрокинув голову, осушила до дна и бросила на пол. Ее лицо приобрело хищное выражение, глаза сверкали, маленький рот приоткрылся, обнажая острые мелкие зубы и выступающие клыки.

– Эх, матушка, – тихо рассмеялась Кейт. – Я тебе покажу, как надо вести дела в борделе. Мы так прижмем мужичье, что приходит сюда опорожнить свое жалкое хозяйство за доллар! Уж мы им доставим удовольствие на всю катушку.

– Ты пьяна, Кейт, – хрипло выдавила Фей. – Не понимаю, что ты несешь.

– Ах, не понимаешь, милая матушка? Хочешь, чтобы я объяснила?

– Хочу, чтобы ты снова стала прежней милой Кейт.

– Поздно. Я не хотела пить, а ты меня заставила, жирная гусеница! Еще не забыла, что я – твоя любимая доченька? Век не забуду, как ты удивилась, что у меня постоянные клиенты. Неужели думаешь, я их брошу? Или полагаешь, они платят мне доллар мелкой монетой? Нет, мне дают десять долларов, и цена все время растет. Они уже не пойдут к другой шлюхе. Их никто не удовлетворит.

Фей рыдала, как ребенок.

– Прекрати, Кейт, – упрашивала она сквозь слезы. – Ты ведь не такая. Нет, не может быть.