К востоку от Эдема

– Вот вам и придется подумать за брата. Ремесло вашей жены не назовешь ни хорошим, ни плохим. Добро может дать ростки на любой почве, и праведники появляются в самых разных местах. Возможно, благодаря этим деньгам она совершит достойное восхищения дело. Нет лучшего толчка к благотворительности, чем больная совесть.

– Она призналась, как поступит, если раздобудет денег, – передернул плечами Адам. – Какая там благотворительность. Больше похоже на убийство.

– Значит, вы считаете, что деньги не должны попасть к ней в руки?

– Она сказала, что погубит многих уважаемых людей в Салинасе. Это в ее власти.

– Ясно. Я рад, что являюсь в этом деле сторонним наблюдателем. Должно быть, репутация этих людей порядком подмочена. То есть с точки зрения морали вы против передачи денег этой женщине?

– Да.

– Хорошо. Рассмотрим ситуацию. Она живет под чужим именем, без роду и племени. Шлюха появляется невесть откуда, вырастает на ровном месте, расцветая пышным цветом. Даже узнав о деньгах, получить их без вашего содействия она не сможет.

– Пожалуй, ты прав. Да, без моей помощи денег ей не видать.

Ли снова взял трубку, медной булавкой вычистил пепел и снова набил табаком. После четырех длинных затяжек он приоткрыл тяжелые веки и взглянул на Адама.

– Здесь очень тонкий вопрос морали, – заявил он. – С вашего позволения, предложу над ним поразмыслить моим почтенным родичам, разумеется, не упоминая имен. Они изучат проблему со всех сторон, как дотошный мальчишка, выискивающий клещей у собаки. Не сомневаюсь, они сделают интересные выводы. А вот у вас выбора нет, верно?

– Да о каком выборе идет речь?

– А разве он у вас имеется? Или вы знаете себя хуже, чем я?

– Не знаю, как поступить, – признался Адам. – Придется поломать голову.

– Похоже, я зря потратил время, – рассердился Ли. – Кого вы хотите обмануть: себя или только меня?

– Не смей со мной разговаривать в подобном тоне! – возмутился Адам.

– А в чем дело? Я ненавижу ложь. Совершенно ясно, как вы поступите. Это написано у вас на лбу. И говорить я буду как пожелаю. Я стал капризным и вздорным. Не сидится мне на месте. Жду не дождусь, когда смогу окунуться в затхлый запах древних книг и вдохнуть сладостный аромат философских размышлений. А вы, столкнувшись с двумя сторонами нравственной проблемы, поступите так, как приучены с малолетства. Думайте сколько угодно, это не меняет дела. И то, что ваша жена работает шлюхой в Салинасе, тоже ни на что не повлияет.

Адам в гневе вскочил с места.

– Ты дерзишь, потому что решил от нас уехать! – выкрикнул он. – Говорю же, что еще не решил, как поступить с деньгами.

Ли со вздохом оттолкнулся руками от коленей, выпрямляя сухонькое тело. С усталым видом подошел он к двери и, открыв ее, оглянулся и улыбнулся Адаму.

– Бред собачий! – добродушно изрек китаец и вышел из гостиной, закрыв за собой дверь.

3

Кэл прокрался темным коридором до спальни и тихо проскользнул внутрь. На подушке виднелась голова брата, но Кэл не видел, спит Арон или нет. Он тихонько улегся на свой край широкой кровати, повернулся на спину и, сцепив за головой руки, стал всматриваться в мириады разноцветных точек, из которых состоит темнота. Старенькая занавеска на окне медленно надулась пузырем, но ночной ветер затих, и она опала.

Кэлом овладела серая, тяжелая, как ватное одеяло, тоска. Почему Арон бросил его одного в каретном сарае? И зачем понадобилось подслушивать под дверью? Кэл был готов отдать что угодно, только бы все исправить. Он шевелил губами, мысленно произнося слова, которые сам отчетливо слышал: «Господи, пусть я стану таким, как Арон. Не хочу быть подлым и гадким. Сделай так, чтобы меня все полюбили, и я отдам тебе все, что захочешь. А если у меня этого нет, непременно добуду. Не хочу быть гадким и одиноким. Господи Иисусе, помоги мне! Аминь». Теплые слезы ручьем текли по щекам, тело напряглось, и Кэл с трудом сдерживал рвущиеся наружу рыдания.

– Ты замерз, – прошептал Арон. – Смотри, весь продрог. – Он взял брата за руку, ощущая пальцами пупырышки на коже. – Ну что, были у дяди Чарльза деньги? – тихо спросил он.

– Нет, – отозвался Кэл.

– Ты так долго прятался под дверью. О чем отец говорил с Ли?

Кэл лежал не шевелясь, борясь со спазмами в горле.

– Не хочешь рассказывать? Ну и не надо.

– Расскажу, – прошептал Кэл, поворачиваясь к брату спиной. – Отец пошлет венок на мамину могилу. Огромный венок гвоздик.

Арон взволнованно приподнялся на кровати:

– Правда? А как же его довезут так далеко?

– На поезде. Говори тише.

– А разве он не завянет? – Арон тоже перешел на шепот.

– Его обложат льдом.

– Сколько же понадобится льда?

– Груда льда. А теперь спи.

После недолгого молчания Арон шепнул:

– Хоть бы венок доехал в сохранности и цветы не завяли.

– Доедет, – заверил Кэл, а внутренний голос кричал: «Господи, пусть я не буду гадким и подлым!»

Глава 31

1