К востоку от Эдема

– Налей чаю, – сказала Кейт. – У меня руки болят. – Она сунула в рот конфету. – Удивляешься, что я в этой комнатенке устроилась? – продолжала она, проглотив конфету. – Мне от света глаза режет. А здесь я отдыхаю. – Заметив, что Кэл украдкой посмотрел на ее глаза, повторила тоном, не терпящим возражения: – Мне от света глаза режет… Ты что не пьешь? – спросила она бесцеремонно. – Не хочешь?

– Не хочу, мэм. Я не люблю чай.

Кейт зацепила забинтованными пальцами тоненькую чашку.

– А чего же ты хочешь?

– Ничего, мэм.

– Вздумал просто посмотреть на меня?

– Да, мэм.

– Ну и как?

– Обыкновенно.

– Ну и как я выгляжу? – Она бесстыдно улыбнулась, обнажив мелкие острые зубы.

– Нормально.

– Я так и знала, что из тебя слова не вытянешь. Где твой братец?

– В школе, наверное, или дома.

– Какой он?

– Он… он больше на вас похож.

– Правда? Интересно. И он такой же, как я?

– Арон в священники хочет.

– Ну что ж, это в самый раз – с моей внешностью в священники. Духовное лицо такое натворить может. Когда мужчина сюда приходит, он весь настороже, а в церкви раскрывается душа нараспашку.

– У Арона это серьезно.

Кейт подалась вперед, лицо ее оживилось.

– Налей мне еще… Скажи, твой брат – зануда?

– Он хороший.

– Я спрашиваю – зануда?

– Нет, мэм, не зануда.

Кейт откинулась, поднесла чашку к губам.

– А как отец?

– Я не хочу об этом говорить.

– Вот как! Значит, ты его любишь?

– Очень, – сказал Кэл.

Кейт пристально всматривалась в сына. Сердце у нее внезапно сжалось от боли, и по телу пробежала непонятная судорога. Потом она встряхнулась и быстро справилась с собой.

– Возьми конфету.

– Спасибо, мэм… Зачем вы это сделали?

– Что я сделала?

– Зачем выстрелили в отца и бросили нас?

– Это он тебе рассказал?

– Нет, он нам ничего не рассказывал.

Кейт дотронулась одной рукой до другой, но обе отдернулись, как обожженные.

– У твоего отца есть… к нему приходят в гости… ну, девицы или молодые женщины?

– Не приходят, – отвечал Кэл. – Почему вы хотели застрелить его и убежать?

Лицо у Кейт напряглось, рот распрямился в одну линию. Она подняла голову – глаза ее глядели холодно и пусто.

– Ишь ты, как взрослый заговорил, – сказала она. – Только вот рассуждаешь, как маленький. Может, тебе лучше пойти поиграть?.. И не забудь сопли утереть.

– Я тоже иногда издеваюсь, над братом. Дразню, даже до слез довожу и вообще. Он даже не понимает, как это у меня получается. Я умнее его, то есть хитрее. Но больше я не буду его обижать, никогда. Противно стало.

Кейт подхватила, словно сама только о том и думала:

– Мои тоже воображали, будто они такие умные. Думали, что насквозь меня видят. А я обманывала их как хотела, всех обманывала. Особенно когда мне что-нибудь велели сделать. Тут уж я спуску не давала! Да, Чарльз, что-что, а козни строить я умела.

– Меня Калеб зовут, а не Чарльз. Был такой человек, Халев, он в землю Ханаанскую пришел. Мне Ли рассказывал, из Библии это.

– А-а, китаец этот, – протянула Кейт и продолжала свое: – Адам думал, что право на меня имеет. Когда меня в кровь избили, сломали руку, он меня в свой дом принес, ухаживал за мной, с ложечки кормил. Думал привязать меня к себе. И большинство, представь, поддается. Благодарные – они всегда в долгу, а это хуже цепей. Но я не такая, меня никто не удержит. Вот и решила: подожду, выздоровлю, наберусь сил, а потом поминай как звали. Для меня западня еще не сделана. – Она помолчала. – Я знала, что он замышляет, и выжидала, когда мой час пробьет.

В сером полумраке комнаты слышалось только ее возбужденное свистящее дыхание.

– Зачем вы в него выстрелили? – снова спросил Кэл.

– Затем, что он не хотел отпускать меня. Я ведь и убить его могла, правда? Только зачем? Мне просто надо было вырваться.

– И вы никогда не жалели, что не остались с нами?

– Жалела? Господь с тобой! Я еще девчонкой умела настоять на своем. Никто не понимал, как это мне удается. Мои-то думали, что чин-чином меня воспитывают. Нет, ничегошеньки они обо мне не знали. Ни одна живая душа не знала. И сейчас не знает. – У Кейт вдруг мелькнула догадка. – Послушай, мы ведь как-никак одной породы. Может, ты весь в меня. Я бы не удивилась.

Кэл встал, заложил руки за спину.

– Скажите, когда вы были маленькая, вы… – Он умолк, стараясь найти подходящие слова. – У вас не было такого чувства, будто вам чего-то не хватает? Вот у других это есть, а у вас нет… Ну, вроде все остальные знают какой-то секрет и не хотят с вами поделиться? Вы это не замечали за собой?

Едва он заговорил, лицо у Кейт сделалось непроницаемым, а когда умолк, она окончательно замкнулась в себе. Между ними словно стена выросла.

– Разговорилась ни с того ни с сего! – спохватилась она.

Кэл разнял руки и засунул их в карманы.

– И с кем? С мальчишкой-сопляком. Совсем свихнулась.

Лицо Кэла светилось от возбуждения, глаза широко раскрылись, словно он увидел что-то неожиданное.

– Эй, чего это ты? – сказала она.

Кэл стоял не шелохнувшись, на лбу у него заблестел пот, руки сами сжались в кулаки.

Кейт умела, как ножом, уколоть человека бессмысленной жестокостью.