К западу от Эдема. Зима в Эдеме. Возвращение в Эдем

Это была другая сорогетсо, не та, что бросалась на них из кустов; сильная и мускулистая, она надменно выпячивала подбородок. Заметив, что Энге не шевельнулась, пришелица царапнула землю когтями ноги – жест угрозы.

– Не бойся, – сказала Энге, – не бойся меня.

Сорогетсо выглядела озадаченной, и Энге принялась повторять это на разные лады, пока наконец сорогетсо не поняла, – и гребень ее вздыбился в гневе.

– Мне… страх… нет! Ты… страх.

Контакт был установлен, но Энге не позволила себе жеста удовлетворения. Вместо этого она принялась играть цветами дружбы. Потом назвала свое имя.

Следившая издали Амбаласи ничего определенного о первом контакте сказать, конечно же, не могла. Но Энге продолжала переговоры, пока солнце не опустилось над лесом, и тогда сорогетсо разом повернулись, пробрались сквозь кусты и попрыгали в воду. Энге медленно возвратилась, оцепенев в задумчивости.

– Надеюсь, ты с толком провела время, – сказала Амбаласи. – Правда, отсюда я мало что увидела.

– Многое было, много общения, – пробормотала поглощенная мыслями Энге. – Я настояла, чтобы вышедшая мне навстречу последовала моему примеру и делала так, как я. Я назвала свое имя и постаралась убедить, что мы пришли с миром. Я повторила, что мы хотим только помочь им. Дать им еду, если нужно. Для первого контакта достаточно и нескольких основных положений.

– Воистину так. Надеюсь, что ты не потратила время попусту. По крайней мере ты узнала ее имя?

– Да.

– Говори же. Как ее зовут?

– Еассасиви. Сильный-рыболов. Но это не ее имя. – Подождав, пока Амбаласи выразила недоумение, Энге неторопливо и отчетливо заговорила:

– Мы не можем сказать, что это «ее» имя.

– Вместо этого мы должны сказать, что это «его» имя?

– Верно, этот сильный-рыболов на самом деле самец.

39

– То, что ты говоришь, совершенно невозможно.

Решительность заявления Амбаласи подкрепила знаками бесконечного-усиления. Низко склонившись перед ее уверенностью и гневом, Энге не стала возражать.

– Возможно, ты права и в этом, великая Амбаласи, ведь ты разбираешься во всех науках жизни. Я смиряюсь перед твоими познаниями, но говорю тебе то, что знаю.

– Откуда ты можешь знать? – зашипела Амбаласи, сотрясаясь всем телом; раздувшийся гребень полыхал над ее головой.

– Очень просто. Сорогетсо рассердился, когда я отреагировала не так, как он хотел, стал делать угрожающие жесты и раскрыл свою сумку. Так что я видела. Это самец, а не самка.

Резко побледнев – гнев ее мгновенно прошел, – Амбаласи отступила назад. Сомнений быть не могло, Энге видела то, о чем говорила. Конечности ее в смятении дергались, пока она пыталась доискаться до смысла, найти правильное объяснение. Логически безупречный вывод отталкивал своим смыслом.

– Если существо воспользовалось жестами угрозы и один из них относился к половым органам, значит здесь оно принадлежит к агрессивному полу. А это заставляет нас заключить…

Амбаласи не стала продолжать, но движения конечностей позволяли понять ее мысль. И Энге громко подхватила:

– …что здесь доминируют самцы, а самки находятся в подчиненном положении, в лучшем случае – равном.

– Невероятно гадко! Это же неестественно для иилане’. Такое характерно только для низших существ, но они всего лишь безмозглые твари. Разум присущ только самкам, мысль неотделима от них, порождающих источник жизни – яйцо. Самцы же исполняют простейшие биологические функции, поставляют половину необходимых генов, а также берут на себя всю эту рефлекторную заботу вынашивания. Больше они ни на что не годятся. И ты видела невероятную вещь, абсолютно неестественную и непонятную.

Вновь обретя привычный апломб, Амбаласи стремительно мыслила, как подобает ученой, бесконечно далекой от безмозглых фарги. Разве такое возможно? Конечно да. В живой природе существовало бесконечное множество вариантов сексуального поведения, трудно объяснимых и противоречивых. Разве невозможно, чтобы разнообразие это проявилось у существ, принадлежащих к ее собственному виду? Как давно могли разделиться обе ветви его? Придется подумать. Но сама возможность общения свидетельствовала, что разделение произошло относительно недавно. Или же базовые коммуникативные средства запечатлены в генах и наследуются… Значит, им не обучаются… Интересно! Все более и более интересно. Впрочем, довольно. Пусть теории следуют за наблюдением. Необходимы факты, факты и еще раз факты.

Значит, ей удалось открыть и это! Амбаласи поднялась на ноги:

– Приказываю! Я должна видеть, слышать и знать все, что касается сорогетсо.

Энге жестом призвала ее к терпению:

– Ты получишь все сведения, ведь твоя глубокая мудрость может раскрыть любые научные тайны. Но сперва общение. Я должна научиться разговаривать с сорогетсо, добиться их доверия, понять культуру. На это потребуется время.

Амбаласи откинулась назад и тяжело вздохнула: