Каба́

Перед тем, как закрылась дверь, парень, похожий на гопника, но не являющийся оным, обернулся и коротко стрельнул в его сторону недружелюбным подбитым глазом. А вот другая половина лица казалась все такой же безмятежной. Он словно продолжал сидеть на диване, таращиться в окно и витать в мирах Амбера. Ладно, кто бы ты ни был, Джекил, или Хайд, или чертилка какая. Если твои предки не исчезнут сейчас с концами, посчитав, что все это – чересчур для их психики, постараемся вытащить твоих демонов на поверхность.

Потом дверь за ними закрылась. Одновременно дверь в комнату, где Петрова ждала смерть, захлопнулась окончательно тоже.

Глава 2. На улице – 1.

Очутившись в коридоре, Сергей Мещеряков изучил визитку, которую психолог вручил им в самом начале встречи. Потом хмыкнул, взглянул на жену.

– Вика!

Она обернулась. Он развернул визитку к ней лицевой стороной, загадочно ухмыляясь.

– Виктор Петрович Петров,– прокомментировал он, понизив голос – на тот случай, если Виктор Петрович Петров прильнул к двери изнутри и подслушивает.– Его батя был Петя Петров.

– Главное, что он сам не Петя Петров,– парировала Вероника.– И это сейчас самый актуальный вопрос.

– Да ладно, я просто разрядить,– обиделся Сергей, что шутку не оценили. Игорь, правда, оценил, но не подал вида. Ему вообще нравились шутки отца. Они были трехкопеечными и без выкрутасов. Маме – непонятно, нравились или нет, но она часто эти шутки троллила. Порой весьма тонко, так что отец терялся. Мама в этом плане имела куда более изощренные мозги. Как вот десятью минутами ранее, когда Петров разглагольствовал о ритмах и теориях. Отец явно «повелся», а мама вмиг раскусила эти танцы с бубном. Впрочем, Игорь надеялся, что психолог этот знает гораздо больше, чем выдал на первой встрече. У него создалось такое впечатление. В Петрове виделся потенциал. А еще Игорю показалось, что Петров – не докапывальщик. Поэтому он согласился на эти сеансы. Хотя, можно подумать, у него был какой-то выбор.

Обиды отца на мать были столь же грошовыми и длились пару секунд, после чего он все забывал. Родители пошли на ресепшен, оформлять бумаги и вносить соответствующую плату – Игорь в финансово-деловых вопросах не участвовал. Он стянул бахилы и встал сбоку от входной стеклянной двери. Солнце снаружи лилось неистово, внутри холодили кондеры. Игорь любил лето, любил солнце. Солнце и жара ассоциировались с относительной свободой и счастьем, что бы ни значили эти слова на самом деле.

Мимо прошли женщина и девочка, чуть младше него, держась за руки. Игорь не смотрел на них, он вообще избегал смотреть на кого бы то ни было, но с некоторых пор его «боковые» чувства приобрели феноменальную силу. Он видел все вокруг, замечал каждую деталь, глядя в одну точку – в окно, или в пол, или на свои руки, или под ноги,– он на самом деле контролировал все 360 градусов вокруг себя. Он слышал и впитывал каждое слово, выглядя спящим с открытым ртом. Он ловил кожей взгляды, чувствовал по изменению воздуха близкое движение – в его сторону или от него; он предугадывал каждый шаг. Он не смотрел на проходящих мимо маму с дочкой, но он точно знал, что те пялятся. Что ж, это понятно, сегодня он – гвоздь программы. Успокаивало лишь то, что он знал и другое: смотрят – не на него. Смотрят – на фингал. Его самого не видят за фингалом, не видят Игоря Мещерякова. И хоть взгляды коробили, будь его воля, он наносил бы себе фингалы по утрам специальной краской. Потому что во всех других случаях взгляды в его сторону не предвещали ничего хорошего. Вернее, в 99% других случаев. Потому как что-то случилось однажды. И не только то, что он начал ходить во сне.

Они вышли из клиники и двинулись к стоянке, где их ждал синий Хендай I10. Расстояние преодолевали молча, как партизаны в тылу. Игоря всегда прикалывало, как они идут втроем, когда втроем. Отец шел впереди, как гусак, он всегда торопился и ничего не успевал. Мама демонстративно сохраняла хладнокровие и отказывалась подстраиваться под его ритм, поэтому телепалась сзади. Игорь же, в стремлении угодить обоим, болтался в промежутке, то ускоряясь, то сбавляя темп.

В машине отец спросил:

– Ну что ты думаешь?

– Про сына Петра?– уточнила мама.

– Ну…

– Он – молодец,– сказала она равнодушно. – Начал давать советы только после того, как раскрутил нас на сеансы. А пока не раскрутил, давал лекцию про ритмы, которая нам очень поможет в жизни.

– Так-то да…– Отец обескураженно положил руки на руль и взглянул сквозь ветровое стекло.– Думаешь, фигня все? Развод очередной?

– Вряд ли развод,– сказала мама.– Его хвалят. В интернете у него рейтинг 4,9 из пяти. Может, конечно, сам накрутил себе… Но его знают люди. На работе одна сотрудница к нему дочку свою водила, он ее от энуреза вылечил.

– Понятно…

Игорь, слушая разговор, открыл боковое окно. В машине имелся кондер, но тот на днях крякнул, а у отца пока не было времени сгонять в мастерскую. Как назло, сегодня с утра жара усилилась.