Каба́

Это не было привычной тактикой Петрова, чтобы расположить к себе пациентов, – такая вот откровенность с налета. Он не разрешал себе зацикливаться на тактиках. Если увлечься тактиками, можно перестать видеть пациента. Он старался действовать вслепую, и сейчас он понимал, что еще ни разу не рассказывал о себе другим детям столько подробностей за раз. Но и лунатики к нему приходят не каждый день, на его счету это второй случай. Сейчас он остро чувствовал, что следует начать именно с этого.

Игорю стало так любопытно, что он не сдержался.

– А вы не женились потом? Еще раз?

– Нет, Игорь. Не женился. И детей больше нет. И не будет. Я просто не решусь уже. Потому что знаю, как может быть, понимаешь?

Игорь кивнул. Он понимал. Страх. Игорь Мещеряков знал, что такое страх.

– Но перейдем все-таки к тебе,– предложил Петров, и Игорь вновь уставился в окно.– Что любишь, чем живешь? Музыку, фильмы? Как насчет фильмов? Трансформеры? Люди Икс? Хранители? Дедуля Пул?

Игорь ухмыльнулся, но взгляд от окна не оторвал.

– Смотрел.

– Часто смотришь?

– Не особо. Иногда смотрю.

– Один?

– С папой иногда. Когда у него время есть.

– А мама?

– Мама не смотрит.

Тебе бы в суде выступать, иронично подумал Петров. Словоохотливость – неизведанное слово для Игоря Мещерякова. А от значения слова «исповедь» он поседеет. Он казался забитым, закомплексованным, однако забитые дети зачастую пытаются оправдаться заранее, в каждом вопросе видя подвох, и от того мелют лишнего. Этот не таков.

Игорь же со своей стороны, испытав всплеск приязни от петровской импровизации, из группы риска не спешил того выписать. Докапывальщики – они такие. Маскировщики и хитрюги те еще.

– Что насчет компьютерных игр?– продолжал Петров знакомство.

– Играл когда-то. Дум, Халф-Лайф и все такое.

– Бродилки?

– Угу, они.

– А потом? Перестал играть?

– Ну как… Неинтересно стало…– Игорь подумал.– Даже не то что неинтересно… Начинать не хочется. Потому что уже знаешь – неделю или две не оторвешься.

А учитывая жизненную позицию твоей мамы, она этого явно не одобрит, подумал про себя Петров, вспоминая Веронику Мещерякову. А вообще у парня антиигроманский блок. В этом он не уникален. Некоторых детей привлекают компьютерные игры, но длится этот период от силы год, а потом вдруг они резко понимают, что жизнь идет, а они кроме прицела своего героя ничего не видят. И перестают. Игорь из их числа.

– Группы в интернете? Двач, Нульчан?

– Не, там стремно… На ЖЖ-шку периодически захожу. Фишки. Ну, Лурк… Они сейчас на зеркале. Ну, ВК, само собой.

– Твои родители говорили, ты спортом занимаешься?– заметил Петров.

Игорь подобрался. Вдоль позвоночника образовался стержень. Он ужаснулся и одновременно как-то обреченно согласился со своей реакцией. Как он и предполагал, это дзюдо будет его кошмарить еще долгие годы, – столько, сколько слово «спорт» будет у него ассоциироваться с секцией. Игорь напрягся, но едва-едва. Будь тут опека, они бы ничего не заметили. Но Петров – не опека, он умел подмечать. Учился все-таки. Плюс – ему, минус – тем.

– Нет уже,– буркнул Игорь, глядя в окно и видя при этом перед собой мельтешение белых кимоно и лесных орлов.– Бросил.

– Взял да бросил?– удивился Петров.

– Типа того.– Игорь говорил неприязненно.– Мне не особо нравилось. Родители просто заставляли.

– Теперь перестали заставлять?

– Типа того.

Звучит логично, и цепочка прослеживается явственно. Сначала парню пытаются привить спортивные навыки, засылают в секцию, чтобы хлюпиком не вырос и научился давать сдачи. Но секция прививается туго, и, казалось бы, – ну ее. Но тут вдруг возникают проблемы с ночными хождениями, ушибами и синяками. И навязывание спорта переходит на более высокий уровень. Потому что других оправданий под рукой нет, его родители сами в этом признались. А теперь они записали Игоря к врачу. И необходимость в спорте неожиданно отпала. Впрочем, уже сам факт визита их к нему – показатель, что отмазка стала тухлой. Теперь можно «разрешить» ребенку не ходить. Он еще и спасибо скажет.

– А что вообще насчет спорта? Физкультура в школе тебе тоже не нравится?

– Да нет, нормально,– удивился Игорь. И удивился он не вопросу, а тому, что, оказывается, «спорт» может иметь куда как более положительные ассоциации.– Бегаю только плохо, дыхалка слабая.– Он подумал и добавил:– Очень люблю плавать.

– Так тебе надо сказать родителям об этом! Пусть запишут тебя в бассейн.

Игорь угрюмо покосился на него. Не на него – на галстук. Потом молча залип на окно. Похоже, закрыта тема. Что бы там ни было со спортом, дальше Игорь его не пустит. По крайней мере, на первых порах.

А может, все было наоборот, как говорится в известном мультфильме. Не было никаких благородных стремлений со стороны предков. Они отвели Игорю в спортивную секцию исключительно после того, как тот начал заполучать синяки во сне, изначально держа прицел на удобное прикрытие. Если так, это придает его родителям неприглядные антисоциальные оттенки. А еще вызывает вопросы об их вменяемости и психологии. На что они надеялись? Каков был план? И был ли он?