Каба́

– Уже интересно!– Петров откинулся на спинку кресла и рассмотрел Игоря. А тот сидел и смотрел себе в окно. Тетка с собачкой уже ушли. Теперь там, снаружи,– только морось.– А ты сам как думаешь, для чего вообще существуют праздники? Почему люди собираются и веселятся? Бывает, что небольшими компаниями. Бывает, что целым городом. Или целой страной. И многие действительно ждут этих праздников. И ждут не только для того, чтобы напиться или съездить посадить картошку. Искренне ждут, и искренне радуются. И как по-твоему, почему?

Игорь расцепил руки на коленях, почесал нос, потом опять сцепил в замок. Только сейчас Петров заметил, что у Игоря мокрые волосы, и с них периодически на лицо сползают капли. Он что, без зонта шел?

– Я думаю, их просто приучили,– сказал Игорь.

Его философия, понял Петров. Вновь его философия, и парень не совсем замкнулся, как выглядело поначалу. Просто чего-то явно не в настроении, однако процесс преодоления продолжается.

– Интересно,– заметил он, не будучи в этом уверен, как с Тимом Талером.– А если подробнее?

– Ну это как в садике.– Игорь вспомнил что-то личное и усмехнулся.– Детям говорят: сегодня праздник. Утром родители говорят, пока в садик ведут, потом воспитатели говорят целый день. А дети – они не понимают, для них день как день. Для них каждый день праздник. Чтобы они хорошенько поняли, подкрепляют слова какими-нибудь подарками. Ставят елку. Наряжаются в костюмы. Водят хороводы. Если кто-то канит, его ругают. Заставляют радоваться, потому что все радуются. Праздник же, нужно радоваться. Ты какой-то не такой, если не радуешься и не водишь хороводы. Так и привыкают.

– Мне кажется, ты мешаешь понятия,– осторожно возразил Петров.– Дети – это дети. Ты прав, они не понимают. И задача взрослых – объяснить им. Ты видишь только верхушку – праздники. Но за всеми этими праздниками стоят куда как более глобальные вещи. Культура. Традиции. Общественные отношения. И мы сейчас говорим не о детях вовсе, а о взрослых. С детьми – все проще. Как ты правильно заметил, они ждут праздников ради подарков. Почему ждут взрослые? Ведь дело уже не в подарках вовсе, потому как не во все праздники они бывают, и даже если бывают, то уже не столь радуют.

– Потому что привыкли,– равнодушно пояснил Игорь. Иногда он брал такой тон, что начинал бесить. Словно с тупым разговаривал.

– То есть ты считаешь людей заложниками? Биороботами?

Игорь покосился на него и поджал губы.

– Типа того,– изрек он.

– Без вариантов?– давил Петров.– Ну то есть абсолютными заложниками? А как же свобода выбора? Как же человеческая воля? Считаешь, ничего нельзя изменить?

– Можно. Только они не знают, с чего начать.– Игорь говорил вяло, без желания. Он не рвался отстоять свою точку зрения. Для него вопрос был уже давно очевиден, чтобы спорить понапрасну.– Они пересаживаются.

– В смысле?

– Ну как в басне,– пояснил Игорь своим выбешивающим тоном.– Они пересаживаются, вместо того чтобы научиться играть в квартете. Они не знают, что нужно учиться, им никто не сказал, все только ржут. Они справляют праздники и водят хороводы. Они не знают, что еще делать.

– Какой-то очень унылый мир выходит,– скептически прищурился Петров.– Возможно, для прежних времен твои слова могли быть справедливыми. Но сегодня у каждого человека – информация. Почти все – бесплатно. А то, что платно, не стоит заоблачных денег. Не знаешь, с чего начать,– почитай книги.

– Книги не всегда правдивые,– напомнил Игорь. Помолчал, подумав. Добавил: – Когда слишком много информации, она становится ненужной.

– Имеешь в виду – обесценивается?

– Типа того.

– Для того людям и нужен мозг, Игорь!– воскликнул Петров.– Чтобы уметь выбирать. Чтобы различать. Чтобы отличить хорошую книгу от дрянной. Чтобы просеивать информацию, и оставлять то, что полезно. А всякую болтологию и кашу – в ведро. Попалась неподходящая книга – выкинь ее, найди подходящую. Встретился неприятный человек – сойди с дороги, не общайся, найди себе сторонника. У нас же нет принуждения по части праздников.

Игорь хмыкнул и вновь поджал губы.

– А что делать?– спросил он.– Идти вместо праздника в школу? Так она закрыта. На тренировку? Тоже закрыта. Да и не поймут вокруг. Запомнят и не простят потом.

Петров вновь откинулся на спинку.

– Это сейчас называется «буллинг»,– сказал он.– Ты же об этом говоришь?

Игорь махнул рукой.

– Он всегда был. Буллинг, не буллинг. Давным-давно был фильм, назывался «А если это любовь?» Смотрели?

– Смотрел,– улыбнулся Петров.– В этом фильме впервые снялся Андрей Миронов.

Игорь кивнул.

– Тот же буллинг, только в профиль.

– А как у тебя самого в школе с этим?

Он пожал плечами.

– Меня не травят, если вы об этом.

– Потому что ты справляешь праздники? Как все?

Игорь не сдержался и прыснул. Он тут же слегка покраснел, смутившись своей несдержанности.