Кабахи

— Хо-хо-хо! Расхвастался по-хевсурски! Хорошо, что я как раз возвращался из Алвани и решил проехать через Алаверди. Еле сумел я сдержать хевсуров и повести их за собой. Скажи спасибо Бакурадзе — он тебя выгородил, а то оказался бы ты в ответе за все.

— Нечего пыжиться, хромой черт, тоже мне обвинитель! Хорошо, что я узнал тебя по голосу, а то вмиг стащил бы с седла. Ну, чего раскорячился, как дойная корова? Спускайся сюда, подсоби, пошевели рукой!

— И спущусь!

— Ну, давай!

Лишь на мгновение заколебался Теймураз. Потом быстро глянул на секретаря райкома и бросил на траву плащ, перекинутый через плечо.

— Рубахи не снимай, ветерком прохватит. Тушины, если не напялят на себя войлока, легко простужаются. Не прыгай в ров, дай я тебя ссажу, а то, чего доброго, и вторую ногу сломаешь!

Секретарь нахмурился, искривил с неудовольствием губы и, когда Теймураз соскочил в ров, зашагал вдоль канала к болоту.

— А кто был тот, другой? — спросил он, не оборачиваясь.

— Который? — Председатель колхоза шел за ним по пятам.

— Тот, что изо всех сил махал заступом и едва удостоил нас вниманием.

— Ах, вот вы о ком… Парень из нашей деревни; наверно, помните — нынешним летом занял второе место в республике по борьбе.

— Помню, помню. Из-за него-то и полез на рожон этот ваш молодой человек?

— Говорят. Диву даюсь — что его привело сюда, на такую тяжелую работу? Пьяница, бездельник.

Секретарь райкома не стал продолжать разговор.

Когда дошли до трясины, он остановился, поглядел вокруг.

— Да, работа тяжелая. Уже ведь похолодало. А они стоят по щиколотку в воде. Почему ты не рыл бульдозером хоть там, где сухо?

— Кто мне даст бульдозер?. Пострекотал несколько дней на Берхеве, когда строили мост, и только его и видели. Да я и сейчас не откажусь, если дадите!

— Надо было воспользоваться, пока он был здесь. Теперь его переправили в заречную зону. И вообще этим я не распоряжаюсь, его хозяин — дорожное управление. А впрочем, у тебя ведь есть свои бульдозеры, чего же ради ко мне обращаться?.. Должен тебе сказать, что этот ваш новый колхозник очень уж чудаком прикидывается. Как он совмещает труд и дебоши? Ведь разговаривал сейчас таким тоном, точно в Алаверди он и мухи не тронул. Уж не думает ли, что так вот, запросто, ушел у меня из рук? Постой, доберусь и до него… Сейчас мы с тобой одни, так скажи начистоту: правда то, что я прочитал сегодня в этой вашей газете?

Председатель смотрел неподвижным взглядом на заболоченную луговину, пестревшую осенними красками.

— Не бывало еще такой шутки, в которой не крылось бы хоть зернышка правды.

— Ты ведь знаешь — я на это глаза закрыть не смогу.

— И не закрывайте, упаси бог! Врагу не пожелаю остаться тогда один на один с Теймуразом.

Некоторое время оба молчали. Ни тот, ни другой слова не проронил. Стояли и слушали, как шуршат камыши и шепчется осока.

Первым заговорил секретарь:

— Послушай-ка, эти ребята делают хорошее дело. Ты их поддержи. Это и есть весь твой актив?

— Актив сюда и ногой не ступал. Раза два, впрочем, побывали, повалялись на боку, только и всего. А это те свихнувшиеся, у которых, когда надо поработать в колхозе, сразу руки-ноги отнимаются.

Секретарь райкома вопросительно поднял брови.

— Если сейчас подойти к ним и спросить каждого в отдельности, что вы тут делаете, то все ответят: строим стадион.

— Стадион? — Секретарь райкома обернулся. — Какой там стадион? То ли они и вправду сошли с ума, то ли ты меня дурачишь, то ли сам в уме повредился.

— Они, видите ли, считают это болото единственным местом в Чалиспири, из-за которого я не стану с ними тягаться.

Когда секретарь райкома и Нико снова подошли ко рву, Теймураз стоял под осокорем и вытирал плечи, грудь и спину полотенцем. Он весь раскраснелся, от него шел пар.

— Скорей одевайся, как бы в самом деле не простудиться!

— Ух, дядя Нико, не будь у меня дела в Артане, с каким бы я наслаждением тут поковырялся! Давно уже не приходилось размяться, вот поработал бы всласть!

— Вы же, тушины, овчары, — твое ли дело заступ да лопата? Тебе бы в руки палку-герлыгу, и покрикивай на овец: «Гей-гей!»

— Верно, дядя Нико! Но неохота мне действовать палкой… Впрочем, как я примечаю, иной раз нужны и палка и понукание. — Теймураз оделся, взял председателя за локоть и притянул его поближе. — Вот, говорю при секретаре райкома: завтра утром отправишь человека в Телави и заберешь там пар пятнадцать резиновых сапог. Только чтобы о расходе, о деньгах, я ничего не слышал! Теперь канал пойдет по заболоченной луговине и разделится на рукава — жалко ребят. Если на базе откажут, приходите в райком, мы им дадим распоряжение. Как вы думаете, товарищ Луарсаб, хватит им пятнадцати пар?

Секретарь райкома даже не посмотрел на Теймураза. Он скользнул взглядом вдоль всего канала от Алазани до болота и процедил сквозь зубы:

— Думаю, хватит.

7

Угрюмо выглядела местность вокруг старой крепости. Нигде не было видно и следа какой-либо зелени. Лишь местами торчали пучки пересохшего осенчука, и задержанная ими песчаная почва уступами располагалась по склонам.