Кабахи

— Нет, не забыл. Какая у него кличка?

— Мурия. Посмотрите же на мою ладонь.

Шавлего выпустил собаку и вытер руки.

— Почему Русудан так запаздывает?

— Почем я знаю? Бывает, что я целый вечер сижу на балконе, не евши, не пивши, и дожидаюсь ее, как верная жена своего запоздавшего супруга.

— Не боитесь оставаться одна в доме?

— Боюсь, и даже очень. Когда стемнеет, поднимаюсь на балкон, зажигаю все лампочки, чтобы дом и двор были ярко освещены, и сижу в ожидании, читаю. Во дворе есть хоть собака. А вот в саду страшно. Иногда при луне распластываются вокруг тени деревьев — такие длинные, что мне кажется, из сада подползают какие-то чудища или гигантские черные скелеты тянутся ко мне костлявыми руками. Вчера всю ночь ухал филин — где-то там, в развалинах старой крепости. Собака несколько раз кидалась с лаем в сад, должно быть кого-то почуяв. Вообще я здесь плохо сплю по ночам. Вокруг слышатся какие-то странные голоса и шорохи — точно джунгли поднялись и надвигаются на нас. Ну и крепкие нервы у Русудан, — как это она додумалась построить себе дом в таком глухом месте!

— Дело вкуса.

— Какой же тут вкус, помилуйте, если каждую ночь от страха колотится сердце?

— Страшного тут ничего нет, надо только привыкнуть. Я помню одну девушку — она выносила раненых с передней линии, не дожидаясь прекращения огня… Однажды, когда около нее убили сначала одного, а потом и второго пулеметчика, она сама залегла с «максимом».

— Залечь с Максимом может, я думаю, каждая, а вот пулемет — это, наверно, что-то очень страшное.

Шавлего рассмеялся.

В глазах у девушки мелькали лукавые огоньки.

— Почему вы не гадаете мне? Раздумали? Знаете, однажды мне и моим подругам гадала цыганка, и многое, не меньше половины, исполнилось.

— Цыганки ничего не смыслят. Это было простое совпадение.

— Как вы догадались, что меня зовут Флорой.

— Я был когда-то жрецом в Вавилоне. Утнапиштим — мой предок по прямой линии. Вы слыхали о переселении душ?

— Нет. Как интересно! А вас этому в правлении учат?

— Вы не верите, что я член правления?

— Верю, конечно, верю! Я вам во всем верю. Так погадайте же мне.

— Хорошо, раз вы так этого желаете…

Шавлего воздел руки, поднял глаза к небу и стал бормотать про себя что-то невнятное. Потом повернулся к девушке, взял ее руку и всмотрелся в ладонь.

— Твой судьба — хороший судьба. Твоя первый муж — ошень плохой муж. Ты уходил от него. Не захотел тот, первый муж.

Шавлего показалось, что рука его собеседницы дрогнула. Он заметил, что лукавые огоньки в прищуренных глазах погасли. Из-под длинных ресниц смотрело на него изумление.

— Правду говориль?

Молодая женщина наклонила голову.

— Правду.

— Твоя второй муж — ошень хороший муж. Восемь раз десять лет сладко вместе жить будешь.

— Восемьдесят? Не много ли? — В глазах у девушки снова заплясали лукавые искорки.

— Ты от него десять детей рожать.

— Десять? Зачем так много? Двух вполне достаточно.

— Надо, ошень надо. И здесь надо, и там надо. Один сын приедет-уедет, приедет-уедет, снова приедет, снова уедет и много деньги заработает. Своя земля добром наполнит.

— А второй?

— Второй сын ошень болшой человек будет. Если один страна с другой страна драться будет, он помирит, война кончит. Третий тоже болшой человек будет. Где на земле пустыня найдет, всюду сад посадит.

— А четвертый?

— Четвертый самый болшой человек будет. Он такой книги напишет, какой на всем свете никто не сможет написать.

— Пятый?

— Пятый разбойник будет.

— Разбойник? И разбойник тоже нужно, чтобы был?

— Без разбойник, мир не может. Где у богатый люди есть лишний добро — он отнимет, бедным раздаст.

— Ну, а шестой?

— Шестой мастер будет, ремесло знать будет. Где какой хороший дом на свете, все он построит… Седьмой очень сильный человек будет. Всюду, где злодея найдет, сразу ему башин киясаран сделает.

— Что это значит — башин киясаран?

Самозваный ведун показал жестом: это, мол, значит — голову прочь.

— Восьмой вор будет.

— Неужели хоть без вора нельзя обойтись?

— Нельзя. Если разбойник у богатый люди неправедный добро не сумеет отнять, вор ночью проберется, украдет и бедным людям отдаст. Девятый будет женщина.

— Слава богу! А я думала, ни одной девочки не будет.

— Нельзя. Без женщина не может быть ни разбойник, ни мудрец. Твой дочка ошень умный женщина будет. Она тоже много детей родит.

— Удивительно, почему вы, мужчины, так любите, чтобы было много детей? А впрочем, вам-то какая печаль — девять месяцев ребенка вынашивать вам не приходится, так же как и рожать в муках. Да и после ваше дело — сторона… А легко ли растить детей, ночей над ними не спать, да и днем не знать покоя…

— Вы очень ошибаетесь, сударыня, если так думаете! — Предсказатель выпустил руку молодой женщины и встал. — Отец ничуть не меньше тревожится о своем ребенке, он разделяет все страдания матери.

— Ну ладно, не сердитесь… Скажите, кем будет десятый.

Шавлего смотрел в сторону калитки и все крутил в руках соломенную шляпу.

— Знаете что… Я лучше пойду. Видимо, Русудан вернется еще не скоро.

Флора обиженно надула губы, она смотрела на гостя снизу вверх детски-простодушным взглядом.