Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

Раздевать её при таком сопротивлении было не вариант. Всё, на что меня хватило, это свалиться с нею в порыве борьбы на пол салона и зафиксировать руки сзади, уткнув лицом и грудью в сидушку.

— Ты покойник, Хуан! Насильник чёртов! Только посмей! Ты знаешь, кто я, и знаешь, что тебе конец!..

Я её не слушал. О, а под платьицем тоже красивые трусики, и из той же коллекции, что у Паулы. У девочек вкусы совпадают в очень и очень многом, давно заметил, начиная от… трусов и заканчивая одинаковыми мужчинами (то бишь одинакоВЫМ мужчиной). Нет, тут не вариант — только рвать.

— Ай, больно! А ну пусти, урод! Сволочь! Собака!

Навалиться всем телом, ибо в порыве чуть не вырвалась. А затем расстегнуться и войти с силой, с остервенением, которое сам от себя не ждал.

— А-а-а-а-ай! — Она была не совсем готова, но не «насухую», я всё же вызвал у неё какие-то физиологические желания. — Хуан, прекрати! — А теперь пошли слёзы.

Дракон улетел, я стал сам собой. Отпустил её вывернутые руки, обнял её тело куда достану и продолжил, медленно, но методично. Она плакала, но больше не сопротивлялась.

Минут через пятнадцать, когда всё было закончено, залезла с ногами на свою сидушку, я заправился и застегнулся и сел на свою, напротив. Дорожки от слёз блестели под её глазами, но сама она больше не плакала, лишь тоскливо глядела перед собой.

— Зачем ты это сделал? — сухой отстранённый голос.

— Ты была не в себе, — честно ответил я. — Тебе нужна была встряска.

— Но не такая же, мать твою! — взорвалась она, но затем снова опала. Кстати, я только тут заметил, что мы больше никуда не едем, стоим на месте. Уж минут пять как.

— А какая? — улыбнулся я.

— Я не нажала на сигнал нулевой тревоги только потому, что стану посмешищем перед всем городом! — пожаловалась она. — Информация не герметична, просачивается откуда угодно, а мне не хотелось, чтобы вся Альфа знала, что меня, дочь Леи Веласкес, дочь правящей королевы, изнасиловали в собственном Мустанге по дороге домой!

— Значит, мне повезло. — Я максимально равнодушно пожал плечами.

— Козёл! — Она снова психанула, вскочила, одёрнула платье и открыла люк, в который стремглав выскочила. Я последовал за нею.

Потопав по земле, сбрасывая эмоции, она закричала на вставшую рядом Амаранту:

— Я трижды давала сигнал тревоги! Трижды, Мара! Почему вы не отреагировали?!

— Ну, я как бы… Не слепая. — Мамочка и не думала напрягаться и теряться. — Видела, чем вы занимаетесь. Вы потом помиритесь, а я крайней останусь. Нам с девочками оно надо?

Изабелла не нашлась, что ответить, хмыкнула, подошла к Мустангу и принялась стучать кулаками по капоту, спуская пар.

— Открывайте двери, проверяйте подъезд, БЕГОМ, — скомандовал я, подошёл к ней и грубо, но быстро схватил бельчонка на руки.

— Пустил меня! Я сказала быстро пустил, поставил на место! — начала разоряться опешившая Изабелла. Девочки, всё поняв, и вправду бегом побежали к люку в подъезд. Оставшиеся же охватили нас сзади большим кольцом, чтобы только не попасть под раздачу.

По мне же начался град ударов. Лопатки, затылок, темечко… Везде, куда достанет. И ногами задрыгала — того и гляди так лягнёт, что не удержу.

— Бэль, я тебя так уроню! — захрипел я. — Ты упадёшь, набьёшь шишку и разобьёшь копчик! И будешь долго лечиться! Тебе оно надо?

Удары прекратились. Бельчонок насупилась и запыхтела. Я же, пользуясь моментом, понёсся, насколько позволяла ноша, к подъезду вслед за Марой и девочками — пока принцесска не передумала пинаться.

Пешком поднял её на наш третий этаж (формально второй, квартиры тут двухэтажные). Девочки как раз выскочили из квартиры, кивая, что всё проверено, всё в норме. Я внёс драгоценную ношу, скинул обувь и быстрее ветра потащил на второй этаж в спальню. Вроде бы получилось успеть, больше по дороге меня не били.

Здесь, в спальне, она не сопротивлялась. Наоборот, я назвал бы этот раз самым сладким за много-много времени, что мы вместе. Как будто прощальный? Может быть, но решать не мне. Я не всемогущ, и решение пусть принимает сама. Что могу сделать чтоб повлиять на её дурную головку — сделаю, и так уже в процессе.

Затем мы лежали, смотря в потолок, думая кто о чём. Я о ерунде вроде того, как построить взаимоотношения с несколькими девушками так, чтобы они не убили ни меня, ни друг друга, она же… О чём думала она не знаю, и гадать не хочу. Наконец, произнесла:

— Хуан, я так больше не могу.

Я молчал.

— Ты не просто скотина и сволочь. Ты — моя болезнь.

Я продолжал молчать.

— Я не могу без тебя. Эта пауза… Я пыталась выбросить тебя из головы. Точнее я пыталась посмотреть, что будет, если на время с тобой расстаться. Я даже встретилась с парой своих бывших.

— А вот с этого места поподробнее! — нахмурил я брови, добавив в интонацию жёсткости, но на самом деле мне… Было безразлично. На грани сознания задевало, но я понимал, что это не фатальный конец отношений, а нечто ближе к их началу, чем к середине.

— Я встретилась с Хосе Мария. Ну, тем парнем, с кем была тогда в Короне, когда мы увиделись после перерыва. У него тогда день рождения был.

— Так низко пала? — Она меня позабавила.