Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— Нет. То есть произошло главное, какая-то часть элиты больше не рассматривает вас как рабов. Не смотрит как на неполноценных. Более того, эти люди готовы с вами работать на равных прямо сегодня или завтра! Их пока ещё останавливают драконовские меры, которые ввела в отношении русскоязычных система власти латинос за пятьдесят лет, но часть элит готова это пересмотреть и отменить. И всё, что от вас нужно, это поддержать начинания сверху, не вдаваясь в полемику плана: «Они — латиносы, им нельзя доверять!» или «Всё равно они все козлы!».

Для понимания. Средства от нашумевшего нашего концерта в субботу пошли в благотворительный фонд клана Сантана. И сама Софи Монтеро, второй человек клана, уверила, что часть этих средств будет потрачена здесь, на Обратной Стороне, на помощь местным приютам. И я верю, так и будет — подобные люди не бросаются словами. Вечер же организовывала дочь Октавио Феррейра, и она тоже, совершенно точно говорю, не рассматривает Обратную Сторону, как врагов или рабов. Вот что главное во всей этой свистопляске, а не убийства и запугивания провинившихся подонков. Эпоха новая началась, господа русскоговорящие! Начало которой вы благополучно проморгали и шлёте вопросы про каких-то террористов.

И нет, я не знаю имеют ли Сантана и Феррейра отношение к «Цитадели». А если узнаю — меня уберут, несмотря на связи, в мире власти всё сурово. На эту тему вопросы тоже не шлите.

«Так тебе, скотина!» — мысленно потёр я руки, представляя вытянутое лицо Октавио Феррейра. Будет он у меня защитником Сектора, ой как будет! Всю жизнь об этом мечтал! Хоть до сего момента и не догадывался.

— Да, Хуан, это верное замечание. Про смену эпох и ориентацию элит, — выдавил Полпольский, на которого было жалко смотреть. Не его профиль. — Не знаю кого как, но меня ты удивил, я не задумывался о подобном.

— Потому, что ты не политический аналитик, а ведущий самого романтического радио Обратной Стороны, — полил я елея. — Тебе простительно. А вот вашим местным СМИ… Впрочем, они ваши, сами с ними и разбирайтесь.

— Тоже верно. Наш дом — наша кухня. Я напоминаю, у нас в студии столичная группа «Крылья ветра», и сейчас мы вели беседу с фронт-меном группы Хуаном Шимановским, высказавшим своё личное мнение на видение некоторых тектонических процессов в управлении планетой. Ребят, может снова сделаем паузу? — Взгляд на Карена.

Тот ненадолго задумался, сам себе кивнул, приняв решение, что исполнять.

— Следующую песню — для разрядки. Надоело как-то о политике, — произнёс он. — Мы споём про любовь, про лучшее из её проявлений. — Ехидная улыбка.

— Нас обвиняли, что мы не умеем про неё петь… — добавил Хан.

— Нашлись такие? — притворно охнул Роман.

— А то, — ответил Карен. — Итак, песня под формат радиостанции, ибо про любовь превыше всего. «Лирика».

Хан заиграл, я вступил… Ну а далее пошло как на репетициях. Эту мы ещё летом прогоняли, и даже в «Натюрморте» протестировали. Песня романтичная… Можно так сказать. Но драйвовая — не отнять. Сомневаюсь, что под формат — тяжеловатая очень, но всяко лучше трёпа о политике.

Сигарета мелькает во тьме,
Ветер пепел в лицо швырнул мне.
И обугленный фильтр на пальцах мне оставил ожо-о-о-ог…
Скрипнув сталью, открылася дверь.
Ты идешь, ты моя тепе-е-ерь,
Я приятную дрожь ощущаю с головы до ног…[20]

* * *

— Ну, немного распелись, — сиял Роман, — так сказать и раскочегарились, и о наболевшем поговорили. Давайте к истокам?

Мы согласно закивали, хотя это был риторический вопрос.

— По моим данным, которые взяты из открытых источников, — кивок на планшетку, — вашей группе уже более пяти лет, три из которых вы активно играли и были принимаемы в клубах диаспоры Обратной Стороны в Альфе. Концерты в Малой Гаване, это такой столичный специализированный район для уличных артистов. Это я поясняю для тех, кто не был в Альфе и плохо её знает. Игра в ресторанах.

— Ну куда ж без этого! — воскликнул Хан. — Без ресторанов порядочный музыкант в столице окочурится. Без денег и еды ещё никто не смог прожить.

— Верно. И всё это время вы носили романтическое название «Алые паруса». При этом пели пусть и не взрывные, но свои песни, собственного сочинения. Но летом вдруг резко провели ребрендинг, сменили название и начали выступать с совершенно иным материалом, превратившись из полноценной лирической группы в милитаристский ансамбль ретро-песни. В том числе поёте на английском, и оценивают вас поклонники англоязычного ретро очень и очень высоко. Что изменилось полгода назад? Откуда такая резкость и прыть?

Ребята начали переглядываться, и я было открыть рот чтобы что-то ляпнуть, но вдруг слово взяла наша «чурка узкоглазая»:

— Полгода назад мы повстречали Хуана. И это знакомство перевернуло наш мир. Мир как бы остался прежним, каким и был, но мы, каждый из нас, пересмотрели своё место в нём. И нам оно не понравилось.