Кабальеро плаща и гитары. Тома 1 и 2

— Сенатор — может. — Новый вздох. — Но он — лишь орудие, средство. Или как ты сказал, СПОСОБ. Истинный заказчик… Впрочем, ты и сам это раскопаешь. — Улыбка. Какая бывает у мелочной пакостной кошки, нассавшей в тапки гостю, который перед этим пнул её в бок.

М-да, сеньор с характером. Впрочем, я сам виноват. Нагнул он меня в рамках, в которых я сам себя поставил, не более. А значит, улыбаемся, никаких претензий к комиссару быть не должно.

— Конечно, Педро, раскопаю. Я уже и так догадываюсь кто это может быть, круг подозреваемых невелик. Получается, записи ты передал ему, этому Домингесу.

— Угу. — Кивок. Педро только что признался в преступлении, за которое по щелчку моих пальцев вылетит со службы без пособия, несмотря на выслугу…

…Но нет, я его не «кину». Действительно, он — контакт. Не только с ним, но и ему подобными — у начальников управлений должен быть свой собственный, обособленный статусом неформальный «телеграф». Он — связь с гвардией как с институтом, и лучше уж закрыть глаза на прегрешения, если хочешь поймать действительно крупную рыбу.

— Что ж, тогда, пожалуй, пойду я. — Я начал подниматься. — Надо бы навестить сеньора сенатора. Хотя бы продумать способ, как это сделать так, чтобы тётушка не сильно ругалась. — И снова белозубая улыбка.

Комиссар меня понял и улыбнулся в ответ. Он не любит, когда его «нагибают». А его с делом Кислякова именно «нагнули», используя тяжёлый осадной таран — действующего сенатора. И «слив» информации мне это- не только способ наладить контакт на будущее, но и лёгкая месть оскорблённого унижением человека. То есть я своим рейдом достиг всего одной цели, а он — двух. Ай да сукин сын!

«Учись, Ванюша, как надо работать!» — подбодрил внутренний голос.

Глава 7. Новогодние постреляшки часть вторая. Атака хомячков

30 декабря 2448 года, Венера, Альфа. Контрас-клуб «Ночной снайпер»

Следующий час мы изучали противника. Я усадил всех в кресла поближе к кафедре и заставил пялиться в визоры. Даже тех, кто не хотел. Открыто пытавшую саботировать Розу, и примкнувшую к ней было Октавию, осадил фразой:

— Кто встанет и покинет этот зал, либо кто не захочет выполнять мои приказы, как капитана, я не неволю. Я вам не работодатель, мне плевать. Мне вообще не нужны в команде люди, работающие из под палки. Но полковник Каррерас узнает о вашем демарше через две секунды, будете отчитываться перед ним.

Сели моментально. Как бабка пошептала — сразу огонёк трудоспособности в глазах появился. Шеф не станет разговаривать, он их мгновенно выкинет «на улицу», невзирая на стаж работы на компанию — «сапоги» они такие. Первая моя, пусть и хлипкая, точка давления.

Изабеллу я им представил как просто Изабеллу, юриста, любительницу контрас (в смысле, им занимается). Учитывая её сегодняшние тёмно-каштановые волосы и причёску, а так же то, что в жизни она вообще не очень похоже на куклу с картинки в СМИ, её никто не узнал. Сыграло своё и то, что никто не ждал в принципе здесь увидеть принцесс, и если бы кто и обратил внимание на сходство, все просто бы посмеялись этому факту.

Смотрели все по-разному. Тётки откровенно зевали. Азиаты… Проявляли больший интерес, хотя и держались отстранённо. Некоторым, включая Долорес и Рональдо, нравилось — они были любители игры. Как футбольные фанаты любят футбол, например, но не играют. В перерывах между боями я проводил ликбез, объяснял тактику, используемую игравшими только что командами на тактических схемах. Очень сильно всех удивил — до такого, чтоб изучать тактические схемы, никто здесь не додумался, большинство тёток и понятия о них не имело. Я возбудил хоть какой-то интерес в их глазах, но этого, конечно, было мало.

Между боями и сам рассматривал поле боя. Чтобы никто не смог придумать универсальную тактику, после каждого тура шло перестроение боевого зала. Огромное помещение размером с нехилый такой ангар приходил в движение, детали интерьера, лестницы, барьеры, коробки условных домов, перемещались по направляющим (встроенным рельсам) с места на место. Словно детский конструктор в руках ребёнка. Вот за это я и люблю контрас — за мобильность. У нас на полосах препятствий стоят подобные системы, но не таких огромных масштабов. В корпусе, скажем так, небольшие профессиональные полосы, заточенные под одно, тут — гигантские игровые коробки, заточенные под другое. А именно под шоу и только шоу.

После предпоследнего боя я решил, что пора, и позвал всех за собой — в арсенал, одеваться. Времени оставил побольше, чтоб хватило ещё на одну лекцию.

— И костюмы берём с собой! — хлопнул в ладоши, ибо раздался недовольный гам. Со стороны тёток началось ворчание, брюзжание и тяжёлые усталые вздохи: «Как нам это всё надоело!» Боже, дай мне сил не сорваться!