Кабальеро плаща и гитары. Тома 1 и 2

— Инвестиция в дружбу… — потянул полковник, после чего достал из ящика стола пачку с сигаретами и закурил. Видимо нечасто балуется, так как запаха табака, какой обычно бывает у курящих людей, в кабинете не было. — Интересное это слово, «дружба», Хуан.

Я мило скривился.

— Педро, они покойники вне зависимости от твоего решения и ответа. Не так уж он мне и нужен, твой ответ. И без тебя я докопаюсь до истины, и ты должен понимать, ничего мне за не совсем законные методы ведения дела не будет. На самом деле то, что я припёрся сюда к тебе, — кивок на бутылки, — пустая трата времени.

— Тогда зачем припёрся? — выпустил он в потолок густую струю дыма.

Я перегнулся через стол, взял из пачки сигаретку и себе, подкурил от своей зажигалки и тоже смачно затянулся.

— Привычка. Слабость. Я всегда предлагаю людям если не дружить, то хотя бы поддерживать контакт. Предлагаю общение. К сожалению почти никто никогда не соглашается. Все всегда верят, что достаточно круты, чтобы противостоять Мирозданию и не слушать слов такого молокососа, как я. А ведь я никогда не прошу никого ни о чём запредельном!

Затянулся, выдохнул. М-да, мне тоже непросто дался разговор — изнутри меня колотило. Может оно и к лучшему, когда я на эмоциях, я искренен, и эту искренность не подделать.

— Вот что стоило тому же инспектору из Боливареса аннулировать дело Беатрис и сдать мне исполнителей? А что стоило Нино Пипиське признать вину своей банды и откупиться, выдав мне Карлоса Кастилио, зачинщика и идеолога того нападения? А гаучос могли привезти мне головы всех своих, кто тогда, в торговом центре «накосячил», и жили бы спокойно. Кроме Марио Сколари, конечно, но с тем подонком я бы в любом случае предпочёл разобраться сам. Они все, ВСЕ, Педро, перешли дорогу Мирозданию. Связались с силами, мощи которых до конца не понимали. И все за это поплатились.

Я сентиментален. Чёрт возьми, я чертовски сентиментален! Но я предлагаю людям сотрудничество. Те, кто растлен грехом гордыни не в достаточной степени, на контакт пойдут, и даже получат выгоду от моей ответной благодарности. Те, кто потерял связь с реальностью, со сцены жизни уйдут. Да, я тот ещё сукин сын, но я даю людям шанс, протягивая им руку.

И сейчас я приехал протянуть её тебе. Да, Педро, повторюсь, твои слова в итоге ничего не решат, я в любом случае найду ответы. Но с тобой это произойдёт быстрее, я потрачу куда меньше сил и буду выглядеть в глазах тётушки куда приличнее, чем случись иначе. И лично тебе это, естественно, зачтётся.

— И как же именно это может мне зачесться? — нахмурился он. То есть, мысленно он предложение принял, остались формальности — торги за условия. — Вот просто теоретически, сеньор Веласкес? Что ты можешь предложить?

— А разве дружба товар, и мы на базаре, готовимся заключить сделку? — парировал я.

Педро осёкся. Я же, словно издеваясь, продолжил:

— Педро-Педро! Ты настолько мелочен, что торгуешь ДРУЖБОЙ?

— Сегодня я помогу тебе. А завтра помощь понадобится мне. Где мне тебя искать?

— Ну, ты забываешь, что есть такое понятие, «свои люди». Полковник гвардии, глава управления района, и даже, если пройдёт время, бывший глава управления района — это слишком ценный контакт, чтобы просто так им разбрасываться. Я же — всего лишь консорт одной из принцесс. Не надо себя недооценивать.

…Впрочем, меня тоже, — поправился я.

— Ах да, Хуан, ты же сказал, что тебя готовят в силовики. — Он докурил сигарету и затушил остаток в пепельнице, которую вытащил из стола вместе с сигаретами. — А значит налаживать контакт с другими силовиками — залог твоей выживаемости. Как я об этом не подумал.

— Угу. — Я даже не думал обижаться. — А силовик силовику глаз не выклюет. Если они из одной стаи.

— Моя дочь играет на скрипке. — Я напрягся. Клиент дозрел. И находится на волосок от того, чтобы сдаться с потрохами. Вот только что он попросит прямо сейчас? Потяну ли я? — И хочет учиться в школе Бернардо Ромеро.

— Почему? — вырвалось у меня. Теперь мне требовалось потянуть время. — Школ много.

— Она хочет стать ИЗВЕСТНОЙ скрипачкой, — улыбнулся сеньор. — А в школе Ромеро лучший на сегодняшний день трамплин в мире музыки. Я был бы благодарен, если бы она попала на прослушивание лично к старику.

— Вот прямо лично к старику? — Моя скептическая ухмылка его не смутила.

— Да. Он — последняя инстанция. Если у неё есть талант, он её возьмёт. Если нет — скажет об этом, и девочка не будет строить планов завоевания мира, я за этим прослежу. Но пока он не сказал слова, она будет сходить с ума от непонимания, насколько хорошо она играет.

— Педро, ты же понимаешь, что Бени ВСЕГДА решает сам и только сам, — подался я вперёд. Просьба была из разряда невыполнимых — я НЕ МОГУ влиять на старика Ромеро. — Не то, что я, но даже Фрейя или её величество не властны над его волей и его школой!

— Хуан, я не первый день живу на свете. — Понимающая улыбка. — Всё я знаю.

— Тогда зачем просишь невозможного?