Кабальеро плаща и гитары. Тома 1 и 2

Меня ждали. Именно конкретного меня. Видно сильно напугал сеньоров кураторов, когда принялся давить на их подопечных в тюрьме. В их понимании я раскрыл карты, и теперь могу сильно по ним ударить, а в этот процесс вложено слишком много сил и средств. И именно поэтому меня порадовала маленькая, но улётная новость, которая продемонстрировала, какую сеньоры приняли в ответ на угрозу стратегию. Заседание суда НЕ ПЕРЕНЕСЛИ. Переносили под разными предлогами до этого четыре раза, адвокаты тянули время, а тут после моего вмешательства как бабка пошептала!

В переводе на испанский это означает следующее. Мой визит к сенатору Домингесу, и, главное, к его дочери, не остался незамеченным. То, что я больной на голову ублюдок, поняло гораздо больше людей, чем думало изначально. И у сеньоров осталось два варианта для «ответки». А именно ещё сильнее притормозить процесс, доведя его до абсурда, или наоборот, как можно скорее ускорить.

Потому, что с моей стороны (как им кажется, но я говорю об аналитических просчётах, «фишка» с ОПГ вряд ли придёт в их здоровую голову) тоже всего два варианта действий. Первый — обнародование записей через сети, используя ресурсы «Берлоги». Да, это не даст записям юридической силы, но если я «сливаю» инфу немного заранее, чем перед самим заседанием, обвинение может уцепиться и потребовать отсрочки чтобы как минимум проверить подлинность того, что витает в сетях. А за это время поднимется шумиха, и репутационно сеньоры проиграют, даже если материалы к делу так и не «пришьют». Грубо говоря, от меня и от Веласкесов будет зависеть, когда парней выпустят и выпустят ли. Ибо у меня будет время для реализации второго варианта — связаться с обвинением и передать информацию им. Обвинители, скорее всего, тоже под косвенным контролем Манзони, но так уж открыто плевать в Веласкесов не посмеют. Я мог это не сделать сразу после общения с сеньором сенатором, ибо для официальных переговоров, да и просто на выход на чиновников их ранга без помощи тётушки должно уйти время. Но если допустить задержку процесса…

Вот-вот. И сеньоры решили торопиться, чтобы если и иметь дело, то лишь с неофициальными сетями и массовыми протестами. Ибо их к реальному делу об убийстве после оправдательного приговора их не подошьёшь, космолёт для этого улетит. Потому я несказанно обрадовался, ибо в моей личной стратегии сегодняшний день был неимоверно важен. Я собрался не бить дубиной, а колоть рапирой, а для максимальной эффективности укола необходимо знать точное его время и место. Мне подарили этот день силы, союза с которыми я не хочу и опасаюсь, от которых готов бежать без оглядки. Но учитывая свою конечную Цель, я не в том положении, чтоб перебирать. Даёт судьба шанс — надо им пользоваться. Точка. Враг моего врага…

Работать со мной начали, когда я только подходил к залу заседаний. Мгновенно вычленил четверых индивидуумов, занимающихся в этом людском море персонально моей тушкой. Не подал виду, пошёл дальше, зашёл. Нашёл зал заседаний по этому процессу. Меня усадили. Не в прямом смысле, в переносном, но с шести сторон от меня сидели персональные блокирующие. Даже не скрывались особо. Намёк, дескать, не надо дёргаться? Смело, учитывая последнее на меня покушение и агрессивный настрой Веласкесов из-за этого. Смело но эффективно, ибо я не вякну. Потому и не вякну, что не дадут. А гнев королевы… Он будет потом; свою задачу сеньоры решить к тому моменту успеют, а там или калиф умрёт, или ишак сдохнет.

Сев, нашёл глазами Инесс. Сеньора журналистка работала, готовилась освещать событие через свой канал. До вчерашнего дня не она занималась этим делом, но после моего звонка нашла способ подтянуть сюда свою журналистскую задницу. Эта цыпа мне всё больше и больше нравится, далеко пойдёт. Больше всего импонирует, что не задаёт глупые вопросы, ибо не люблю я на таковые отвечать. Инесс сделала вид, что не знает меня, пока всё хорошо.

Время потянулось. Шум в зале стих. Началось заседание. Заработали камеры, в «клетку» ввели подсудимых. Те были… Напуганы. Четверо из шести искали в зале глазами меня, и все четверо нашли. Смотрели на меня, как… Ну, не знаю, сложно разделить такой коктейль на компоненты, но страх и ненависть в нём лидировали. Видно им «слили» информацию обо мне и нашем с сеньором Домингесом разговоре. Чтоб напугать. В смысле чтоб покладистее были. Наверное. Я бы напугал, а то больно контингент своенравный. Знают, выродки, что если я подниму-таки волну, то их «сольют», как токсичный актив. БОЛЬШЕ никто не станет за них цепляться — не после интереса Веласкесов. Потому ненависть в их глазах касалась не только меня, своих кураторов они ненавидели не на много слабее.

Я не удержался и позволил себе в адрес выродков улыбку анаконды перед броском. Да, позёр, помню, но себя трудно переделать. Заменжевали ребятки сильнее, один от волнения аж побледнел, чуть сознание не потерял. Мой «конвой» тоже заволновался — читали меня не только эти пацанчики. Спокойнее, Ваня, спокойнее! Не пали хату!