Кабальеро плаща и гитары. Тома 1 и 2

— Потому, что такое государство не может существовать без экспансии. Оно ненавидит врагов, а значит, сам господь велел ему давить их. И тут ровно два варианта. Первый, это государство, как фашистская же Германия того времени, расширяется настолько, что надрывается. Самый важный ресурс, люди, идеологически подкованные и разделяющие ценности оного государства, просто подходят к концу. В армию некого призывать. На места в местные администрации некого ставить. Некого использовать в военной полиции. Некому строить мосты, дороги, дома и аэродромы. Некому работать у станков, чтобы обслуживать всю эту огромную империю — а чем больше контролируемая территория, тем больше всего нужно. Дети у станков? Женщины? Естественно! Только разве для этого данное государство боролось за место под солнцем? Чтобы женщины и дети работали как проклятые? Использовать труд аборигенов, армию союзников и тонтон-макутов? Да, само собой! Но тонтон-макуты ненадёжны, их в бой вести нужно под дулами пулемётов. А союзники завтра первыми ударят в спину, когда ты ослабнешь (после поражения, с немцами в Восточной Европе так и произошло). Аборигены будут работать плохо. Всегда, в принципе. Раб не может работать хорошо, он не заинтересован в этом, и ни одна система не смогла перебороть этого. Аборигенов можно и нужно заставлять, но где брать надсмотрщиков? Где, Хуан, если за станками уже и так стоят женщины и дети?

Есть предел расширения, юноша, после которого экспансионистское государство слабеет, и его можно брать голыми руками. Нет-нет, я утрирую, не пыхти, я знаю историю Второй Мировой. Германию взять было непросто несмотря на уже начавшийся кризис. Но если бы война шла чуть дольше, она, вполне возможно, сама бы посыпалась. Русские просто не дали ей это сделать, добив её раньше чисто военным путём. Это я показала тебе путь сильного государства, Хуан.

Теперь второй путь. Когда фашистское государство оказывается слабым, и в своей экспансии получает по зубам. Оно построено на ненависти, на превосходстве, но о каком превосходстве может идти речь, если вражеская армия разгромила тебя, или просто сильнее, и тебе ссыкотно к ней лезть? Кого будут бить марширующие с факелами атлетические юноши?

Но говно кипит, прости мой французский, и бить кого-то надо. И они начинают искать врагов нации среди своих, с кем ещё вчера маршировали бок о бок. Недостаточно высоко вскинул руку? Прочитал в сети статью на языке ненавидимого врага? Косо посмотрел на национальный символ, герб или флаг? Недостаточно быстро встал во время гимна? Остаркизм и расстрел! Так ему, гаду! Враги будут всегда, и поиск их бесконечен.

В мире достаточно примеров, когда фашистские государства развивались изолировано в кольце более сильных врагов. И везде, ВЕЗДЕ, Хуан, они прошли стагнацию, затем депрессию и упадок, обрушились в нищету, а после националистические режимы в них были демонтированы. Испания и Португалия, наши прародины, к сожалению, развивались именно по этому сценарию, и к концу двадцатого века представляли собой жалкое зрелище.

Сеньора снова помолчала, настраиваясь на новый виток лекции. Лекции у неё очень, очень-очень интересные! Жаль, что сама сеньора такая сука.

— Как контрпример тебе — упомянутые тобой США. К началу Второй Мировой они были СИЛЬНЫМ государством. Да, со своими минусами и тараканами, но у кого их нет. Но зачем, ЗАЧЕМ им устраивать у себя идеологический режим, если у них по сравнению с остальными у них и так всё хорошо? Нет, они не были поражены этим недугом. И потому стали на короткое время мировым гегемоном. Но вновь, как подтверждение моих слов, перестали им быть, как только начали откровенно плевать на остальной мир, считая себя — исключительной нацией, которой позволено всё, а остальные народы — «терпилами». Америку «съел» такой же самый фашизм, Хуан, какой поразил Италию, Германию и их союзников, и именно это тебе живейший пример подтверждения моих слов. Съел великую державу. Мировой доминион. Как только были произнесены слова «исключительное право американского народа». Всё, конец. Фашизм та ещё гадость, — подвела итог она. — Есть вопросы по сказанному?

Я отрицательно покачал головой.

— Но самая гадина, самая злобная зараза это не фашизм, не итальянская его модификация. — Глаза сеньоры сверкнули. — Это его немецкий вариант, национал-социализм. Если фашист кричит: «Моя нация лучше других!», то нацист: «Моя нация единственная полноценная»; остальные неполноценны, а потому должны подчиняться!»

«Мы должны управлять остальными нациями, управлять мудро, как добрый пастух ухаживает над неразумной скотиной! Это наш крест как истинно полноценных!» — вот тезисно лозунги нацистов. Они считают, что другой народ не просто хуже, «менее достоин», а не имеет права на полноценное существование, вот в чём принципиальное отличие.