Кабинет фей

— Но, если уж нельзя предотвратить ее мучения, — взмолилась королева, — то прошу хотя бы постараться смягчить их. Ведь даже от больших невзгод можно спастись, если быть очень осторожным.

Владычица пообещала всё исполнить, и королева, обняв на прощание любимую Констанцию, почила с покоем в душе.

Фея умела читать по звездам с той же легкостью, с какой в наши дни читают новые сказки, каждый день выходящие в свет[327]. Она увидела, что принцессе грозит опасность из-за роковой любви к ней великана, владевшего соседними с Пустынным королевством землями. Владычица, постаравшись во что бы то ни стало избежать этого, не придумала ничего лучше, чем спрятать свою воспитанницу на краю земли, столь далеком от королевства великана, что его появление там и представить было невозможно.

Фея назначила министров, способных управлять государством, которое она собиралась им доверить, и издала законы столь справедливые, что все греческие мудрецы не смогли бы измыслить подобных; потом однажды ночью, зайдя в спальню Констанции и не разбудив ее, посадила принцессу на спину огненного верблюда и поскакала в благодатный край, где люди не знали ни жажды власти, ни иных забот: настоящую Темпейскую долину[328]. Там жили лишь пастухи да пастушки в хижинах, которые строили себе сами.

Владычица знала, что если Констанцию уберечь от влюбленного великана до ее шестнадцатилетия, то она сможет победоносно возвратиться в свое королевство, в противном же случае ее ждут большие несчастия; и поэтому фея старательно подыскивала принцессе надежное убежище, а чтобы скрыть ее красоту, одела ее пастушкой. Лицо девушки скрывала тень от большого чепца, всегда надетого на голову, но, подобно тому как солнце пронизывает лучами набежавшее облако, очарования принцессы все-таки нельзя было не заметить, и все вокруг, несмотря на хлопоты феи, о Констанции говорили не иначе как о совершенном творении небес, заставлявшем сердца трепетать от восторга.

Однако красота являлась отнюдь не единственным достоинством принцессы. Владычица одарила ее необычайно красивым голосом и талантом играть на любом музыкальном инструменте, да так, что Констанция, никогда не обучавшаяся музыке, могла давать уроки музам и самому божественному Аполлону[329].

Итак, зажила принцесса беспечно. Фея все же поведала ей, почему вынуждена воспитывать ее тайно. Констанция, обладавшая острым умом, отнеслась к этому столь рассудительно, что Владычице оставалось лишь удивляться, как, будучи еще ребенком, можно проявлять такую покорность и понимание. Уже несколько месяцев не появлялась фея в королевстве Пустынном, ибо не желала оставлять принцессу, однако пора было уже туда и наведаться — ведь министры, без нее не вполне справлявшиеся с делами, ждали ее приказов. Уезжая, Владычица строго наказала воспитаннице запереться дома до ее возвращения.

У прекрасной принцессы был маленький барашек, которого она очень любила. Она плела ему венки из цветов, иногда украшала бантами, а назвала его баран Хитрован, ибо он был весьма сообразителен и, стоило хозяйке только приказать, все послушно выполнял.

— Хитрован, — говорила она ему, — принеси мое веретено.

Барашек бежал в ее комнату и приносил оттуда веретено. Он радостно скакал вокруг принцессы, ел лишь ту траву, что она собирала для него, и скорее умер бы от жажды, чем выпил воды не из ее ладони. Еще он умел запирать дверь, отбивать ритм, когда она пела, и блеять в такт. Барашек любил хозяйку, а она любила его, говорила с ним без умолку и холила его да лелеяла.

Однако ничуть не меньше самой принцессы нравилась Хитровану очаровательная соседская овечка. Баран есть баран, и в его глазах самая жалкая овца прекраснее матушки Амуров[330]. Констанция же неустанно осуждала его заигрывания.

— Маленький распутник, — говорила она, — ты что же, бросить меня хочешь? Ты мне так дорог, что из-за тебя я не слежу за отарой, а ты ради меня не хочешь забыть эту паршивую овцу.

Она сажала его на привязь, сплетенную из цветов, однако разозленный этим барашек начинал скакать то в одну, то в другую сторону, и в конце концов ему удавалось вырваться.

— Вот как! — восклицала разгневанная Констанция. — Сколько раз твердила мне фея, что все мужчины такие же своенравные, как ты, и обращаются в бегство, едва лишь почуяв стеснение собственной свободе, и вообще что они самые строптивые животные на свете. Раз хочешь быть на них похож, упрямец Хитрован, иди к своей красавице овце, но смотри же: если тебя съест волк, значит, так тому и быть, и даже мне, быть может, тебя не спасти.

Влюбленный барашек не прислушался к словам Констанции. Как-то раз он гулял со своей овечкой неподалеку от домика, где работала одинокая принцесса, и вдруг заблеял так пронзительно, что не приходилось сомневаться — его похождениям настал печальный конец. Взволнованная принцесса выбежала во двор и увидела, что бедного маленького Хитрована уносит волк. Позабыв о наказе феи, она бросилась в погоню, крича:

— Волк, ловите волка!