Кадетки

Возражать или объяснять, что от ее желания уже ничего не зависит, девушка не осмелилась. Просто обвила руками его шею, невольно краснея, закинула ноги на узкие бедра и прильнула к мужской спине так крепко, как недавно прижималась к скале.

Спускался наставник быстро, но дышал тяжело и временами тихо шипел разозленной змеей, и Тэри вполне была с ним согласна. Она сегодня заслужила суровую отповедь, а если бы знатных девушек можно было наказывать как простолюдинок, то и более серьезную кару. А он вынужден ее спасать, хотя наверняка и сам еще не оправился после вчерашнего.

Кадетка вдруг вспомнила льющийся советнику на спину огонь, слова Годренса про лекаря и невольно взглянула на прикрытую лишь узким воротником камзола шею разбойника. Рубашки под ним не было, зато отчетливо виднелась розовая полоска молодой кожи. «Так вот почему он шипит», — охнула про себя маркиза и дернулась, пытаясь отстраниться.

— Держись, — рявкнул разбойник, тяжело спрыгнул на тропу и сразу согнулся, не давая Тэри опрокинуться назад. — Уже все, теперь поедем отсюда. Надень рубашку.

— На чем поедем? — торопливо отстранилась от него маркиза и непонимающе оглянулась.

Кроме обломков камней и тщедушных кустиков вокруг них ничего и никого не было. Да и разбойник куда-то исчез. Вместо него рядом с кадеткой сидел огромный белый зверь с янтарными глазами и подталкивал к ней лапой ком мятой ткани.

— Граф Шаграйн? — разом охрипнув, вежливо осведомилась Тэрлина. — Вы оборотень?!

— Мрр, — благодушно кивнул зверь и снова подвинул к ней тряпку, в которой угадывалась нарядная шелковая рубашка.

Тэри вдруг вспомнила, в каком виде стоит перед ним, вспыхнула как ошпаренная и, подхватив дар, опрометью ринулась за большой булыжник.

Белый ирбис только ехидно сморщил усы. Да он уже давно изучил ее фигурку, а сегодня, пока брел по правому берегу, наизусть запомнил каждый изгиб спины и ног. Теперь и среди толп фрейлин и придворных дам не спутает маркизу ни с кем другим. Если они, конечно, доберутся до этих толп, но это теперь всецело зависит от него.

Тэрлина вышла из-за камня, замотанная в длинный черный плащ с неровно изрезанными полами и кинжалом на поясе, и Раду пришлось на минуту сбросить кокон.

— Снимай кинжал и давай сюда, — приказал он, и настороженное выражение на лице девушки тотчас сменилось на виноватое. — Потом сядешь мне на спину и держись за холку, а не за шею. Я постараюсь идти помедленнее.

— Я сама пойду, — попыталась спорить кадетка, но свирепый взгляд наставника заставил ее покорно смолкнуть.

Отдав оружие, Тэри внимательно рассмотрела, как разбойник окутывается белым туманом и превращается в роскошного зверя, и подавила тяжелый вздох. Вот подсказывала ей интуиция, что он необыкновенный, и нужно было сразу мысленно поставить на нем размашистый крест. Какой она ставила на всех тех господах, которые когда-то нравились ей, но очень упорно этого не замечали.

Рядом требовательно рыкнул белый ирбис, и его теплый бок прижался к ее ноге. Тэрлина огорченно вздохнула, подобрала полы плаща и осторожно устроилась на мохнатой спине.

Оборотень тотчас двинулся прочь, на ходу приспосабливаясь к непривычной роли ездового зверя.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ Об оставшихся в Беленгоре фрейлинах и их проблемах

— Тэри? — хрипловато позвала Бет, едва распахнув глаза, и ее руку немедленно взяли в плен прохладные крепкие ладони.

— Ее пока не нашли. Зато ищут магистры с плато магов, и есть надежда, что она жива. Пить хочешь?

— Понятно, — погасшим голосом выдохнула старшина, помолчала и согласилась: — Давай.

Сделала несколько глотков кисленького холодного отвара из трав и фруктов, откинулась на подушку, оглядела комнату и безразлично осведомилась:

— Чья это спальня?

— Наша, — спокойно сообщил Тайвор. — Я больше не намерен играть в твои детские игры, Бетрисса. Тебе тридцать четыре года, и ты на редкость здравомыслящая женщина, по свидетельствам всех, кто тебя знает. Вон бумаги, сыщики мне целую кипу собрали. Но я давно научился верить не чужим представлениям, а своим глазам, и, по моему мнению, ты очень несчастная женщина, научившаяся надежно прятать свою боль и обиду под маской непрошибаемой компаньонки. А я теперь твой муж и не собираюсь никому уступать право тебя защищать и делать все, чтобы ты забыла удары судьбы и старинные обиды.

— И с чего начнем? — хмуро поинтересовалась Бет, в глубине души совершенно согласная со всеми его доводами.

Но вовсе не желавшая позволять герцогу решать за нее все проблемы. В конце концов, она пока кадетка, и ее величество еще не расторгала с ней контракта.

— С малого, милая. Ты будешь жить здесь и везде ходить в моем сопровождении.

— Это невозможно.

— Погоди, я не договорил. Я не буду вмешиваться в твои секретные дела, но оставляю за собой право поговорить с ее величеством наедине. Она не могла не знать, предлагая мне договор, что я не останусь в стороне от ваших дел, и ее решение поселить нас с Карлом на третьем этаже свидетельствует об этом лучше всяких слов.