Кадетская контрреволюция и ее разгром

Сведения о сближении соглашателей с кадетами и ведшихся между ними переговорах просочились в буржуазную печать. Комментируя ее сообщения, газета «Известия» писала: правые эсеры и энесы «полагают, что вернейшим образом одурачить трудящихся и заставить их пойти против самих себя можно через Учредительное собрание… Они хотят и надеются поймать трудовые массы на живца учредилки. Кадеты думают, что этот живец давно подох. Они предпочитают хороший кулак всяким улещиваниям, подходам и заманиваниям. На совещаниях они высказывались за единоличную власть, облеченную диктаторскими полномочиями». Газета подчеркивала, что кадеты жаждут «откровенного генерала на белом коне, от нагайки которого шерсть клочьями полетит не только с большевиков, но и с самих эсеров»¹³. Как скоро сбылись эти пророческие предсказания!

Итак, кадетская партия явилась, по выражению Милюкова, «мостом между правыми и левыми течениями вне партии»¹⁴, стала связующим звеном между внутренней и внешней контрреволюцией, авангардом «пятой колонны», действовавшей в самом сердце пролетарской республики.

•

Как было показано выше, кадеты вступили на путь измены Родине еще в ноябре 1917 г. Это явилось закономерным следствием классовой морали кадетской партии. Когда дело доходит до частной собственности, подчеркивал В. И. Ленин, буржуазия забывает «все свои фразы о любви к отечеству и независимости». Она «продает родину и вступает в торгашеские сделки против своего народа с какими угодно чужеземцами. Эту истину история русской революции показала еще и еще раз… таков закон классовых интересов, классовой политики буржуазии во все времена и во всех странах»¹⁵.

При помощи интервенции кадеты мечтали не только восстановить свергнутый строй, но и отомстить за горький для буржуазии опыт революции. Когда народные массы «испытают на собственной шкуре плоды анархии, оккупации, иностранной опеки и хозяйственного развала… — тогда так же слепо бросятся в объятия любой реакции»¹⁶, — злорадно пророчествовали «Русские ведомости».

Характерно, что все современные буржуазные историки, пишущие о гражданской войне и интервенции в Советскую Россию, умалчивают об истинном смысле изменнической политики российской буржуазии, которая ради собственных классовых интересов охотно приносила в жертву независимость своей страны, вступала в любые сделки с империалистическими кругами других государств, активно участвовала в подготовке интервенции против Советской России, открыто торгуя национальными интересами Родины. Впрочем, едва ли этому приходится удивляться, если учесть, что некоторые буржуазные историки объявляют интервенцию в Россию… благом для страны и прежде всего для большевиков.

«Интервенция никогда не представляла серьезной угрозы для большевиков», — заявляет англичанин Дж. Брэдли. Напротив, она якобы помогала отвлечь внимание народа от «внутренних бедствий и возложить вину за них на интервенционистские войска, на иностранцев и на белых»¹⁷. Позволительно спросить: а чем же были вызваны эти «внутренние бедствия», как не жестокой и разрушительной гражданской войной, развязанной контрреволюционной буржуазией при пособничестве иностранного империализма?

Свою кровавую лепту в гражданскую войну в Советской России внесли обе главные группировки мировых империалистических хищников — и кайзеровская Германия, и страны Антанты вкупе со своими американскими партнерами. Однако они враждовали между собой, и потому российской контрреволюции приходилось решать вопрос о том, на чью помощь — Антанты или Германии — следует ориентироваться в борьбе против Советской власти. Этот вопрос явился причиной глубокого расхождения в стане российской контрреволюции вообще и в среде самой кадетской партии в частности.

Остановимся на этом несколько подробнее. Чем были вызваны различия в ориентации, что определяло германофильские и проантантовские симпатии, рассекшие контрреволюционный лагерь на части? Тяготение к союзникам, видимо, легко объяснимо — тесные контакты, установившиеся в ходе войны, непосредственное общение лидеров политических партий, принимавших Участие в деятельности Временного правительства, с представителями Антанты, надежда на то, что Англия, Франция и США сочтут своим «союзническим» долгом прийти на помощь этому правительству, связанному с ними взаимными обязательствами, и главное — расчет на то, что союзники не допустят сохранения государственной власти в руках большевиков, неизменным принципом которых была борьба за выход России из войны.

Осуждение политической позиции союзников, активно сотрудничавших с Временным правительством во всех его составах, с «социалистами», которые якобы и привели страну к катастрофе; стремление возродить тот же государственный строй и крупное помещичье землевладение, что и в Германии; надежда на близость и силу германских штыков — вот, видимо, главные побудительные мотивы пронемецких настроений.

Сторонниками германской ориентации были, как правило, представители крайне правых кругов.