Кадетская контрреволюция и ее разгром

Рассказывая о судьбе мелкобуржуазных партий в Сибири, «Правда» писала: «Буржуазия, использовав их, выбросила остатки, как ненужный ей более выжатый лимон. Прежнее ласковое отношение буржуазии к социал-предателям сменилось сурово презрительным, Колчак стал расстреливать их наряду с большевиками»⁹⁴. Пепеляев, бывший одним из руководителей кровавой оргии в Омске, с нескрываемым презрением писал в своем дневнике о «либеральных зайцах», которые «лепечут о бессудных расстрелах»⁹⁵.

Кадетская «Сибирская речь», с торжеством сообщая, что мятеж «раздавлен рукою власти, одетой в стальную перчатку», исчисляла количество жертв: убито 247 человек, расстреляно по приговору военно-полевого суда 166 человек, приговорено к каторжным работам и тюрьме — 13⁹⁶. Число жертв было значительно приуменьшено кадетской газетой — на самом деле их было более тысячи⁹⁷.

Далеко не последнее место среди тех, кто потопил восстание в крови, занимала омская милиция, возглавлявшаяся Пепеляевым. За расстрел рабочих Колчак выдал ее чинам в качестве вознаграждения более 32 тыс. руб.⁹⁸

Руководитель колчаковской милиции трудился в поте лица, пытаясь наладить систему «охраны порядка». Партийные коллеги Пепеляева восхваляли его как мужественного человека, взявшего на себя «самую опасную, самую трудную часть государственной службы»⁹⁹. Кадетская «Донская речь» восхищалась тем, как он «в короткий срок из ничего воссоздал на всем протяжении Сибири полицейский аппарат»¹⁰⁰. Этот аппарат обрушивал все новые и новые репрессии на сибирских трудящихся. «Сотни и тысячи скошенных пулями рабочих и крестьян, — говорилось в листовке Омского комитета РКП(б), выпущенной в феврале 1919 г., — сбрасываются в наскоро вырытые ямы, несутся стоны и крики пытаемых, множатся пролетарские сироты. Это рыскают по Сибири наемники военно-буржуазной своры, рыскают и выметают непокорных Колчаку, массами истребляют трудовые жизни»¹⁰¹.

Несмотря на террор, сибирские большевики не прекращали борьбу. В начале 1919 г. во всех крупных городах Сибири действовали подпольные партийные организации. Численность их достигала нескольких тысяч человек¹⁰². Для руководства деятельностью сибирского подполья было 17 декабря создано Сибирское бюро ЦК РКП(б), куда вошли Ф. И. Голощекин, А. А. Масленников, А. Я. Нейбут и И. Н. Смирнов. Продолжались вооруженные восстания против колчаковского режима в Канске и Иланском, в Бодайбо, в Куломзино (в шести верстах от Омска), в Кольчугино, Енисейске, Томске и др.

Во всех районах Сибири нарастало партизанское движение. Зимой 1918/19 г. наиболее мощными очагами его были Алтайская, Томская, Енисейская, Иркутская губернии. Колчаковцы с беспримерной жестокостью расправлялись с партизанами и повстанцами. Обыски, облавы, карательные экспедиции, аресты, пытки, расстрелы — такова была будничная, каждодневная действительность. Массовый белый террор стал главной характерной особенностью колчаковской диктатуры.

«Говорят, что в Сибири восстановлена романовская монархия, — писала „Правда”, — это неверно: колчаковщина в миллионы раз хуже романовской монархии. Колчаковщина — это буйный, дикий, сумасшедший разгул военщины, атаманщины, диктатуры кнута и нагайки»¹⁰³.

Жестокость и произвол колчаковщины полностью поддерживались и оправдывались кадетами. В их программном документе «Наш манифест», опубликованном 1 января 1919 г. в «Сибирской речи», содержался призыв к власти применять для утверждения порядка «систему быстрых, твердых и, когда надобность укажет, неумолимо суровых мер».

В феврале 1919 г. Пепеляев совершил поездку в Томскую, Енисейскую и Иркутскую губернии¹⁰⁴, где инспектировал организацию карательных мероприятий и инструктировал местные власти в отношении методов борьбы с революционным подпольем. В конце февраля он был назначен товарищем министра внутренних дел, в его ведение теперь входили, помимо департамента милиции и государственной охраны, департамент общих дел, отдел воинской повинности и отдел печати¹⁰⁵.

Это назначение планировалось еще в ноябре, но было признано «неудобным назначение товарищем министра видного партийного деятеля»¹⁰⁶. В декабре 1918 г. Пепеляев формально вышел из кадетской партии, однако (как видно из его дневника, а также из материалов майской конференции партии «народной свободы» в 1919 г.) продолжал принимать самое непосредственное участие в делах Восточного отдела кадетского ЦК. Таким же формальным был отказ от партийной принадлежности и других кадетов, входивших в состав колчаковского правительства. Партия «народной свободы», говорил А. К. Клафтон (сменивший Пепеляева на посту председателя Восточного отдела), отдала «все свои силы, которые были здесь, в Омске, и в других городах, на прямую службу правительству (Колчака. — Н. Д.)… Правительственный аппарат захватывал в свою систему все большее количество партийных деятелей». Во всех министерствах, в каждом департаменте члены партии «народной свободы» занимали влиятельные посты. «Мы были, — с гордостью заявлял Клафтон, — первыми друзьями власти»¹⁰⁷.