Кадеты

Сквозь закрытую дверь слышно дразнящий запах жарящихся пирожков. Ильинична готовится на рынок. Нужно вставать, обсудить с ней один вопрос. А так не хочется выбираться из-под теплого одеяла! Артур горячий под боком, кровать то одна. Первую ночь валетом спали, чтобы и я не заразился, а эту уже под одним одеялом. Набравшись решимости, выныриваю в холод комнаты, натягиваю в спешке одежду. За окном еще сумрачно, начало седьмого. Часы одни есть в комнате Марфы, огромные настенные с кукушкой. Они меня и разбудили, слышно через две двери.

Зевая захожу на кухню.

– Доброе утро! Меня возьмете с собой на рынок?

– Для чевой-то тебе? Полушубок я сама сменяю, не боись не обману.

– Полушубок? А ну да, он мне без надобности. Нет, я не боюсь, мне присмотреться, чем торгуют, какие цены. Нужно чем-то заняться, зарабатывать на жизнь.

– Чем ты на рынке займешься? По карманам лазать не станешь, там своя шайка имеется. Крючник из тебя хлюпкий, не возьмут.

– Крючник? – не удержал язык, слишком уж необычное слово.

– Грузчиков так называют, они крюком поддерживают мешки, шобы спину не сорвать.

– Не Ильинична, мне работа нужна не такая. Пока не знаю что именно, вот и хочу походить, покумекать. И еще, колечко вот это сменять надобно, но только на советские деньги.

Вчера перебрал наше добро. Большинство украшений слишком приметные, чтобы сбывать в Ростове, разве что на лом переплавить. Нашлась только пара обручальных колец без камешков и гравировок. Такие могут быть в любой семье, Марфа легко выдаст за свое.

– Чай золото? – Марфа пристально осмотрела кольцо. – Во втором подъезде ювелир у нас живет, Яков Аронович, оценит, глядишь, и сам купит.

– Нет! Лучше у кого подальше, – возражаю я. Аронович запросто может быть в курсе, имелось ли у Марфы вообще кольцо. А если нас ищут, то ювелиров, менял и зубных мастеров в первую очередь предупредили – сообщать обо всем подозрительном.

С трудом убедил Марфу взять меня с собой. Пообещал, что буду продавать сам пирожки, пока она займется обменом. Я нарядился в пальто Артура, оно немного коротко, будем считать полупальто. Тоже продадим, чуть позже. Рынков в городе несколько, тот, что нам нужен недалеко, в районе вокзала. Тащу корзину с пирожками, и обратно придется с грузом. Марфа принялась перечислять, что закончилось: мука, керосин, масло, горох, соль. Сообразила, что можно бесплатно использовать тяговую силу, и чего сопротивлялась? Не иначе надуть хочет, боится, узнаю за сколько сплавит одежку и кольцо. Спасибо хоть расщедрилась на пару пирожков с горохом, все не пустой желудок. Артуру тоже оставили, я еще и записку написал ему. Намучился пером писать, да еще тулить куда попало ять и твердый знак. Вот он посмеется с моей грамотности, когда проснется.

Рынок не оправдал моих ожиданий. Маленький и народа мало. Может позже покупателей прибавится, а пока больше бродят с одеждой для обмена да всяким домашним добром. Самовары, посуда, стулья, книги, горшки с цветами. Некоторым предметам я не смог ни дать названия, ни догадаться о применении. Какие-то скребки, огромные щипцы и прочая хрень на которую никто и не смотрит. Единственное что меня заинтересовало, так это икона в руках у древней бабки. Оклад обычный, деревянный, но довольно качественный рисунок богородицы. Не удержался, спросил цену: просит пуд муки и бутыль масла. Тысяч на двести новыми получается. Никто столько не даст, булку хлеба максимум.

Торгующие продуктами располагаются на столах, под деревянными навесами. Выбор не особо велик, мяса практически нет, фруктов тоже. Молочное, сало, мука, соль, крупы. Царские деньги уже никто не берет, только советские или обмен. Ильинична установила цену на пирожки в пятьсот рублей. Полчаса простояли впустую, денег ни у кого нет, а на обмен предлагают только абсолютный хлам.

– Пойду, прогуляюсь, – сообщаю Марфе. – А то замерзать стал.

Гулять особо негде, обошел рынок по кругу, потом по диагонали. Менял нет совсем или шифруются. Заметил несколько подозрительных личностей скрывающих товар под одеждой или в телегах. Думаю оружие и самогон. Одна тетка рекламирует лекарства, подошел посмотреть. Кроме трав, куча флакончиков с подозрительным содержимым, участкового на нее нет! Понаблюдал: один и тот же флакон она предлагала и от дизентерии и от выпадения волос. Не купили, цена высокая. Хотя, в сущности, принцип действия схож – закрепление. Завершаю прогулку, поняв, что зря я так рано поднялся. Возвращаюсь к Марфе, она как раз совершила первую продажу, точнее обмен: три пирожка за бутылку керосина. Бутылка, правда, большая, около литра.

– Севодня плохо берут, будем сами доедать, – сетует Марфа.

– Ильинична, мне тут делать вижу нечего, давайте попробуйте кольцо продать, да пойду я домой, – предлагаю ей. – Только за деньги! Сколько думаете просить?

– Так хто ж знает, скоко предложат, умножу на три и будем торговаться, – удивила меня Марфа знанием таблицы умножения. Интересный способ определения цены.

– Лады, вам виднее, – соглашаюсь я. – Я тогда постою с пирожками пока.