Кафе на вулкане. Культурная жизнь Берлина между двумя войнами

Я пролистываю кричащие страницы газеты, пытаясь подцепить пластиковой вилкой кружки розоватого мяса. Должен признать, что Bild – увлекательное чтиво и что колбаска вполне съедобна. Оба они, безусловно, обладают особой магией. В Берлине съедается более семидесяти миллионов Currywurst в год, у колбаски даже есть собственный музей – по адресу: Шутценштрассе, 70, совсем рядом с Чекпойнтом Чарли. Блюдо было признано местным деликатесом, кулинарным символом мультикультурализма в одном из тех немногих европейских городов, где продолжают делать на него ставку. Рецепт Bild – смесь информационного и развлекательного контента, любовь к скандалам и сплетням, упрощенное и чрезмерно драматизированное видение мира – превратил издание в самую читаемую газету страны, имеющую огромное влияние на общественное мнение.

Сейчас полдень, и Curry 36 забито посетителями почти под завязку. Большинство моих соседей, глотающих Currywurst, облокотясь на довольно высокие столики, поглощены своими мобильными телефонами. Только я и еще один сотрапезник, сидящий в одиночестве, листаем бумажную газету (он читает Tagesspiegel, гораздо более уважаемое издание, чем мой Bild). Он выглядит как офисный служащий, ему около пятидесяти. Предполагаю, что в Берлине, как и почти во всем мире, это и есть средний возраст тех немногочисленных людей, которые все еще обедают в компании печатной газеты. Думаю также, что будущее традиционной прессы не слишком радужно.

Однако оно было таким девяносто два года назад. В 1926 году множество газет боролось за право утолить жажду новостей берлинских читателей, и немалое их число выходило двумя, а то и тремя тиражами в день. В то время существовало четыре медийных холдинга, которые в основном и делили рынок между собой: либеральные издатели Ульштейн и Лахманн-Моссе выпускали, соответственно, Vossische Zeitung и Berliner Tageblatt; концерн Scherl-Verlag, принадлежавший консерватору и националисту Альфреду Гугенбергу, издавал Berliner Lokal-Anzeiger; и была еще левацкая группа Мюнценберга со своим флагманским листком Welt am Abend. Однако оставалось место и для независимых изданий, которые выживали за счет преданных подписчиков, – такие как Berliner Borsen-Courier, Neue Berliner Zeitung и еженедельники Das Tage-Buch и Die Weltbuhne. Кроме того, у каждой политической партии был свой печатный орган пропаганды: Vorwarts — у социал-демократов, Die Rote Fahne – у коммунистов и Volkischer Beobachter – у национал-социалистической партии. Панорама прессы в этот золотой век отражала сложную политическую и социальную ситуацию Веймарской республики: это был самый настоящий газетный лабиринт.

«Романское кафе» предоставляло своим посетителям все возможные периодические издания, за исключением Volkischer Beobachter. В глубине «бассейна для не умеющих плавать», рядом с телефонной кабиной, находилась специальная стойка, заполненная газетами. Но не только немецкими: там можно было встретить Wiener Journal, Prager Tagblatt, а также такие уважаемые издания, как The Times, Le Figaro и The New York Times, и даже несколько ежедневных газет на испанском, таких как La Vanguardia, El Sol и аргентинская La Plata.

Самыми востребованными ежедневными газетами в кафе были Berliner Tageblatt и Vossische Zeitung. За одним из столиков, выходящих на улицу, обычно сидели их издатели, Теодор Вольф и Георг Бернхард. На одной из фотографий 1926 года они изображены за беседой: Вольф, директор Berliner Tageblatt, с длинными вьющимися волосами, выделяется пышными усами в английском стиле, кончики которых смотрят в стороны; Бернхард, его коллега из Vossische Zeitung, с уже поседевшей шевелюрой, пытается сдержать улыбку на своих прямых и изящных, почти женских, губах. Обращают на себя внимание оправленный лорнет Вольфа и пенсне Бернхарда в черепаховой оправе, а также выражение лиц за ними – смесь самоуверенности, уважительности и ума.

В «Романском кафе» часто можно было встретить людей из мира журналистики: политических и общественных обозревателей, искусствоведов и театральных критиков, редакторов разделов культуры, спортивных репортеров, иностранных корреспондентов. На страницах своих изданий они спорили, однако здесь перемешивались, садились вместе, взяв кофе или пиво, выискивали друг друга по всему помещению, чтобы обменяться настоящими или выдуманными новостями и сплетнями, ложными зацепками, «слить» информацию. Были столики, за которые, казалось, целиком переехали редакции газет: за ними журналисты набирали текст на портативных печатных машинках, обсуждали статьи или отмечали неожиданные встречи.