Каган русов

Паракимомен Вринга и епарх Сисиний выслушали магистра Константина с большим вниманием. Приезд княгини Ольги в Константинополь мог стать событием воистину эпохальным, но мог им и не стать в виду непростой ситуации, сложившейся при дворе.

- Чего доброго Багрянородный решит отыграться на княгине за обиду, истинную или мнимую, нанесенную ему магистром Константином, - предположил Сисиний.

- Вполне возможно, - согласился с епархом Иосиф Вринга. – Особенно если в дело вмешается магистр Александр.

Александр Фока был давним недоброжелателем старшего сына патрикия Аристарха. В последнее время влияние магистра Александра при дворе императора усилилось, благодаря успехам его сына Никифора. Никифор Фока действительно был даровитым полководцем, очистившим от арабов остров Крит, но сам Александр ни умом, ни талантами не блистал и, возможно, в силу этих причин стал любимчиком императора Константина. Теперь эти двое глупцов вполне могли поломать игру умным людям, обеспокоенным не только настоящим, но и будущим Византийской империи. Княгиня Ольга готова была сыграть в укреплении союза Византии с Русью решающую роль. Собственно, именно с ее вокняжением в Киеве воинственные русы перестали тревожить набегами византийские города, включая Константинополь. Что позволило империи сосредоточить силы на южных границах. Так что в успехах Никифора Фоки немалая доля принадлежит патрикию Аристарху, сумевшему защитить интересы империи на северном направлении без войны и потерь, людских и финансовых. Но, чтобы оценить заслуги патрикия Аристарха, надо обладать острым умом, а чтобы разрушить хрупкий мир между Византией и Русью вполне достаточно глупости. Все-таки, как там ни крути, а Константин Багрянородный человек весьма средних способностей, несмотря на свое пристрастие к книгам. И если он отстранит от решения важных дел людей, искушенных в политике, то кровавые последствия ждать себя не заставят. И патрикии, собравшиеся в доме магистра Константина, очень хорошо это понимали. К сожалению, далеко не все в Константинополе зависело от них.

- Война между Хазарией и Русью – вопрос решенный? – спросил Сисиний.

- Во всяком случае так утверждает купец Верига, - кивнул Константин.

- А почему Святослав не приберет к рукам великий стол в Киеве?

- Вероятно потому, что не хочет ссорится с Византией накануне большой войны с Хазарией, - ответил за магистра паракимомен.

- Умно, - согласился Сисиний.

- Однако полная победа Святослава не в наших интересах, патрикии, - заметил Иосиф Вринга.

- А кто говорит о полной победе? – удивился Константин. – В интересах Византии будет ослабление как язычников, так и иудеев. И в этом киевские христиане будут с нами солидарны. Княгиня Ольга в том числе. Думаю, она прекрасно понимает, чем лично для нее закончится разгром Хазарии. С другой стороны, без ослабления влияния волхвов, христианам в Киеве не удержаться. Вот почему она не мешает старшему сыну в его войне с Хазарией.

- Какое открывается поле для большой игры, - почти простонал Иосиф Вринга. – Мы можем расширить влияние Византии до берегов Балтии на севере, не пролив ни капли крови. Воистину надо быть Багрянородным, чтобы этого не понимать.

- Не все еще потеряно, - утешил паракимомена Константин. – Во всяком случае, время и для размышлений, и для действий у нас есть. Кроме того у нас появилась бесценная помощница у подножья трона, которая вполне способна осознать если не интересы империи, то свои собственные наверняка.

- Ты далеко смотришь, магистр, - усмехнулся Сисиний.

- Приходится, епарх, - пожал плечами Константин. – Ибо роскошь, не видеть дальше собственного носа, может позволить себе только император.

Глава третья Византия