Каган русов

Не успели в Киеве избыть одну беду, как грянула вторая, куда более грозная. Печенеги, не вторгавшиеся в пределы Полянской земли четверть века, еще со времен князя Ингера, действовали в этот раз столь стремительно, что никто в Киеве даже глазом моргнуть не успел, а город был в плотном кольце осады. Едва успели киевляне закрыть городские ворота перед наглыми степняками, вороньей стаей прихлынувших к городским стенам. Печенегов было столько, что у Ольги, наблюдавшей за ними с приворотной вежи, перехватило дух. В Киеве было всего три тысячи мечников, остальных Святослав увел с собой. В ратное ополчение ушли и многие молодые киевляне, и защищать родной город было практически некому. Боярин Семага сумел наскрести по сусекам пять тысяч горожан, умеющих владеть оружием, но это было все, чем мог похвастаться Киев. Восемь тысяч человек, из которых более половины можно считать воинами лишь с большой натяжкой, против тридцати тысяч хорошо снаряженных и обученных воинов. А печенеги в этот раз пришли не сиры и босы. Редко на ком были простые кожаные безрукавки поверх халатов, все больше колонтари, а на ганах так и вовсе надеты кольчуги хазарской выделки. Ольга отметила это сразу наметанным глазом. И поняла, что не сами по себе пришли степняки. Толкали их в спину либо ромеи, либо хазары. Они и снарядили кочевников для большого похода.

- Даже тараны у них есть, - негромко сказал Семага за спиной у Ольги. – А в Киеве ни князя, ни воеводы.

- О княжичах забыл, - отозвалась Ольга.

- Так ведь малы те княжичи, что Олег, что Владимир, - удивился боярин Василий.

- Не о том думаете, - нахмурилась Ольга. – Княжичей спасать надо. Я за них в ответе перед Богом и сыном Святославом.

Семага с Василием переглянулись. Не о городе, выходит, речь, а о Святославовых сыновьях. А вот интересно, что иным прочим делать? У них ведь тоже и сыновья и внуки есть.

- Пока есть князь – есть земля, - сказала Ольга, - нет князя – нет земли. И никакой наместник князя не заменит.

А ведь не жаловала Ольга своих внуков, ни Ярополка с Олегом, рожденных угоркой Предиславой, ни тем более Владимира, рожденного древлянкой Малушей. Последнего она иной раз в сердцах называла рабичем. А ныне, вишь, как в ней сердце взыграло – костьми ложись, но спасай княжичей. Интересно, а байстрюков Святослава тоже спасать надо? Их ведь без числа по Детинцу бегает. Одних наложниц у нового кагана более сотни и рожают они исправно. Если и дальше так же пойдет, то в Киеве скоро места не останется ни для боярских детей, ни для обывательских.

- Все сказал, боярин Семага? – холодно спросила Ольга.

- Прости, княгиня, с языка сорвалось, - вздохнул боярин. – Как скажешь, так и будет. Но неужели Киев сдадим печенегам?

- Об этом и речи пока не идет, - нахмурилась Ольга. – Разошли гонцов за подмогой. И думайте, бояре, как отбиться от напасти. На то вам головы дадены.

То ли не все гонцы сумели пробраться через печенежский стан, то ли наместники Древлянской и Кривицкой земель не успели сразу собрать ополчение, но на зов Ольги откликнулись только северцы с воеводой Претичем во главе. У северцев хороших мечников было немного, все молодые ушли в поход вместе с Святославом. Да и числом рать Претича сильно уступала печенегам. Переправляться через Днепр северцы не рискнули, а расположились на левом берегу в ожидании подкреплений. Такое стояние могло дорого обойтись Киеву, не имевшему запасов продовольствия. Время было весеннее, прошлогодний урожай уже съели, а новые семена еще даже в борозду не успели бросить. Княгиня Ольга, посоветовавшись с ближниками, отправила к северскому воеводе мечника Доброгу, безусого отрока, хорошо говорившего по-печенежски. Доброга ночью спустился со стены по веревке и, пользуясь темнотою, пробрался сквозь печенежский стан к Днепру и переплыл на другой берег. Встревоженные северцы, увидев вылезающего на берег человека с заплетенной на печенежский манер косой, едва его стрелой не приметили. К счастью, Доброга успел вовремя подать голос и тем спас себя от неминуемой смерти. Воевода Претич, человек уже далеко немолодой и много чего повидавший в этом мире, смотрел на Ольгиного посланца с большим сомнением. И далеко не сразу поверил его словам. Однако отрок, хорошо знавший ближников княгини, сумел точно описать внешность как боярина Василия, так и боярина Семаги.

- Так говоришь, киевляне готовят вылазку? – нахмурился Претич.

- Боярин Семага просит тебя подсобить, воевода, - затараторил Доброга. – Тут всего делов - прорваться до Киева, посадить княгиню и княжичей в ладью и отплыть от берега.

Претич, слушая Доброгу, только головой качал. Совсем ума лишился боярин Семага. Весь правый берег Днепра напротив Киева был облеплен печенегами. А у Претича под рукой только пять тысяч лапотников, вооруженных копьями да секирами. Добрых мечников всего ничего. Интересно, о чем думал Семага, когда посылал отрока с таким наказом?