Кайман (СИ)

Второй вышедший, незнакомец, мне не понравился сразу. Это был хорошо одетый, стильно стриженый брюнет, с правильным лицом, взглядом уверенным, даже властным. Такой человек, конечно, обладает дорогой машиной, и дома его ждёт молодая красавица-жена. Ходячее воплощение успеха. Но когда я смотрел на него, мне отчего-то представлялся этакий нарочито образцовый семьянин, кем восхищается вся благопристойная общественность, и чьи домочадцы под одеждой стыдливо прячут синяки. Будто бы в образе этого человека, едва различимо, всё же проступала некая фальшь, игра, а под ней - уродливый душевный изъян.

Окружающие, похоже, моих мыслей не разделяли.

- Олег, вы к нам ещё придёте? - с почти благоговейным придыханием спросила Светлана.

- Обязательно, - растянув рот в ослепительной улыбке, ответил тот, и я ощутил лёгкую тошноту. - Светлана, Валентин... - попрощался белозубый и, не удостоив меня взглядом, направился к выходу.

Валентин был так задумчив, что не сразу заметил старого знакомого, а заметив, улыбнулся мне как-то рассеянно и предложил спуститься вниз, в кафе.

- В общем, Юра, есть тут одно дело...

Меня, честно, сперва даже злость взяла от столь спокойного начала беседы. Валя вёл себя так, будто виделись мы только вчера, и всё ещё оставались добрыми друзьями. Хотя постойте... ранее я называл его другом? Вообще-то, мы всегда были "друзья" в жирных кавычках: между нами с самого начала было куда больше соперничества, чем, собственно, дружбы.

Соперничество наше зародилось ещё в детском саду, когда Валя решил отработать на мне подсмотренный где-то пинок с разворота. На практике это выглядело так: он начинал крутиться, словно юла, торопливо перебирая ножками, после чего останавливался и уже затем - пинал. Против его нелепого приёма мне пришлось разработать свой: каждый раз, когда он, вращаясь, поворачивался спиной, я просто пинал ему под зад, и Валя отлетал, разгневан и унижен. Помню, наполучав как следует и уже плача, он всё равно подходил ко мне и раз за разом приступал к вращению. Упорный был малый. В конце концов он смекнул, что вертеться перед ударом лучше на безопасном расстоянии, и когда его атаки вконец меня достали, я разогрел на батарее слепленного им пластилинового птеродактиля и подбросил к потолку в туалете; тот прилип и висел там месяц.

В школе мы учились в разных классах, но ходили в одну волейбольную секцию. Больше всего мы общались в институтские годы, решив вместе создать игровую компанию. Пару лет поработали на славу, но, увы, - разорились.

Поссорились мы, как я уже говорил, из-за девушки. Моей девушки, что просто взяла и ушла к нему. И сейчас, пока мы спускались в лифте, меня подмывало желание в очередной раз высказать "приятелю" всё - и уйти. Ну или сперва пожрать на халяву чизкейк, а затем высказать всё - и уйти.

Вечернее кафе на первом этаже бизнес-центра пока было немноголюдным. Сделав заказ, Валентин сидел, глядя в одну точку, и беззвучно шевелил губами, явно силясь облечь в слова какую-то мысль.

Я не выдержал:

- Ну и как у тебя с Мариной?

Валя обратил на меня непонимающий взгляд. Смысл вопроса дошёл до него лишь через пару секунд.

- С какой? Шаповаловой? - уточнил он.

- А у тебя много Марин было? - начал злиться я.

- Да ушла она давно, - он пожал плечами. - Сказала, я бесперспективный.

Все мои представления о семейном счастье Валентина покосились и упали, как картонные декорации.

- Но как? Ты же...

- А что я? Это она законченная карьеристка, ей всего мало! Шесть лет назад пошла на юридический, потом, слышал, в прокуратуру. Сейчас неслабо там взлетела. Встроилась, в общем, в систему...

Мы помолчали.

- Знаешь, какой вопрос меня мучил всё это время? - прыснув от смеха, вдруг сказал Валентин. - Как ты с ней вообще познакомился? Если уж она меня бросила, ты-то каким Макаром смог перед ней так хвост распетушить, что она, пусть ненадолго, сочла тебя "перспективным"?

- Это дурацкий случай, - ответил я.

- Не сомневаюсь, - кивнул Валя.

Познакомился с Мариной я нечаянно, торопясь на занятия в институт. В тот день, опаздывая, я срезал путь через пустырь. Там-то и гуляла приснопамятная собака, как водится, без намордника и поводка.

- Не беги! - послышался сзади грубый голос. - Что, оглох? На шаг перейди, а то Рекс бросится!

Я обернулся. На меня, нагло и в упор, смотрела девушка. Моё самолюбие воспротивилось её тону. Я подобрал увесистый кусок кирпича и демонстративно пробежался с ним туда и обратно.

- Вот так вот, - сказал. - Нигде не написано, что по улицам бегать нельзя. Хочу - бегаю. Если твоя псина бросится, я ей голову проломлю. А если она меня покусать успеет, ты мне ещё и компенсацию выплатишь. Вот так вот.

Девушка слушала меня с каменным лицом, а потом вдруг расхохоталась, указав мне за спину, на настоящую хозяйку собаки, которая, тихо ругаясь, вела её прочь.

Так и познакомились.

Кстати говоря, как бы глупо тот случай ни выглядел, там я проявил редкую для себя твёрдость характера. Собака, правда, попалась довольно худосочная. Будь на её месте приличный ротвейлер или доберман, - я бы, наверное, и гуськом пошёл.