Кайнок. Повесть

Но он не знал ее почерка.

Он не получил от нее ни одного письма, ибо за пять лет не разлучался с ней больше, чем на неделю. А письма, которые должны были разыскать его на фронте, так и остались ненаписанными.

Ему пришлось прочесть заявление, прежде чем взгляд его уперся в подпись.

Он сам придумал, как Василиса должна подписываться его фамилией: целый клубок спиралей на подставной ножке «Я».

- Разобрались? - спросил Пирогов.

Якитов немо, немигаючи смотрел то на него, то на заявление. Бледность от висков сползла на щеки - это было видно сквозь щетину и грязь.

- Итак, уточним, брали вы со двора корову или нет?

- На меня что угодно грузить… безответно, - проговорил Якитов. - Я виноват перед вами, гражданин начальник, перед народом стыда не оберусь… Но я не был гадом перед своими детьми.

- Зачем так сильно? Значит, корову не уводили?

- Товарищ командир…

- Ваш командир на фронте воюет. А вы на Элек-Елани.

- Я же сказал вам… Не трогал я… Не трогал.

- Допустим, - Пирогов продолжал чиркать пером по столу. - В Сарапке давно были?

Якитов подумал. Пожал плечами.

- В начале войны. А так пути не было.

- А нынче? В июле?

- Я ж говорю, в начале войны.

- А в Муртайке?

- Мне туда нельзя. Отец там.

- Что у вас с ним произошло?

- Вам-то зачем знать? Это к делу не относится.

- Хорошо. А в Покровке, в Кочевне давно были?

- Не заходил я ни в одну деревню. Меня ж тут всякая собака знает.

- Однако вы не побежали куда-то. Поближе к дому прижались. Видимо, рассчитывали на встречи со знакомыми, родней.

- Куда ж мне бежать было? Здесь я знаю каждую дырку в ограде. Где орех растет, где козел ходит… Здесь не так одиноко… Вы ни когда не попадали так?..

- И не надеюсь в дальнейшем.

- В народе говорят: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». Я тоже считал, слава богу. Да черт не спит.

Пирогов ручку отложил.

- Вы действительно знаете здесь каждую дырку в ограде?

- Я ж здесь родился и вырос.

Помолчали. Якитов - глядя в пол перед собой. Пирогов - будто изучая его. «Тяжелое это состояние - понимать свое падение, понимать, что нет тебе оправдания. Ни в суде, ни среди людей».

Пирогов не испытывал облегчения оттого, что одно из дел, накопившихся у него, можно считать законченным, ибо, что бы ни говорил Якитов, как ни изворачивался здесь или на суде, факт его дезертирства не нуждался в доказательствах и будет составлять основу обвинения. Он даже поймал себя на мысли, что сочувствует немного Якитову, думая, что для полной справедливости неплохо посадить на скамью подсудимых и того брата или свата.

- Ладно, - Пирогов плотнее запахнул шинель. Его немного знобило. Наверное, от голода. - Подведем итоги на сегодня. Следите за моими словами и, если я что-то не так скажу, поправьте. Тут же поправьте, - обмакнул ручку в чернила, набросал на листе первый вопрос, протяжно произнося его при этом. - К преступлению на Элек-Елани вы не имеете отношения? (Пауза). Корову у Якитовой вы не брали? (Пауза). В деревни не заходили? (Пауза). Скрывались совсем один? (Пауза). Я ничего не перепутал?

Якитов молчал, глядя вниз.

- Я спрашиваю, ничего не перепутано в моих словах? Все, как вы говорили?

- Да.

Пирогов удовлетворенно кивнул, снова обмакнул перо.

- И ни с кем не встречались? Ни разу?

- Нет.

- Подумайте.

- Я знаю, что говорю.

- Тут вы мне перестали нравиться, - Корней Павлович отбросил в сердцах ручку. - Откуда у вас свежий табак? - вынул кисет, отобранный раньше у Якитова. - Табак-то недавно нарублен. Недавно засыпан в кисет. Два дня назад… Будете уверять, что под кедром нашли?

Ниточка эта, с кисетом, была тоньше человеческого волоса. Скажи, Якитов, что нашел, под тем самым кедром нашел, и не докажешь, что это не так. Ведь на горе близ Элек-Елани побывали те, которые машину остановили. Мог же преступник в сутолоке обронить курево.

- Я жду ясного ответа, Якитов.

- Дайте попить.

Корней Павлович неторопливо снял гранатообразную стеклянную пробку с горлышка графина, не выпуская ее из ладони, налил полный стакан воды, подвинул его Якитову.

- Значит, встречались, - сказал негромко, уверенно. - С кем?

Якитов выпил воду.

- Не знаю, - ответил.

- Вот как? То вас все районные собаки знают, а тут не узнали, и он их не узнал.

Якитов снова скосился на графин. Пирогов налил еще половину стакана, придержал в руке.

- Так я очень надеюсь на вас, Федор Григорьевич. Для вашей же пользы.

- Под Сыпучим Елбаном, - не сказал, а выдавил из себя, потянулся за стаканом. Корней Павлович долил его до краев. Но Якитов не стал пить много, только пригубил, поставил на место.

- Зачем вам знать все это? - спросил устало. - Я виноват лишь в одном. Зачем же собирать?

- Нашли?

- Дали.

- Значит, все-таки встречались? Как произошла встреча?