Кайорат

Перед каждым из нас на землю упал кусок мяса. Наклонившись к своей части туши, конь рванул кусок зубами и оскалился, смотря прямо в глаза волкодлака. Тот демонстративно фыркнул и принялся за еду. Осирис потратил немного времени, чтобы обжарить мясо с помощью магического заклятия. Я ел сырым, давно плюнув на приличия. Желудок блаженствовал, разбудив во мне животные инстинкты.

— Когда ты урчишь, из носа идет дым, — сообщил Осирис, аккуратно нарезая свой кусок ножом на большом зеленом листе, — а сейчас ты урчишь.

"Интересно, откуда нож?" — подумал я. Вздохнул от удовольствия, и снова, чавкая, вгрызся в красное мясо.

— Фу, как некрасиво, — засмеялся икуб. Внезапно смех его оборвался. Из зарослей медленно вышла Тильда. Она выглядела и вела себя странно. Взгляд отсутствующий, каждый шаг давался с трудом. Кошка подошла и тяжело опустилась, опираясь на четыре лапы. Ее брюхо почти касалось земли, а бока едва заметно вздымались. Мы ждали, не решаясь о чем-либо спрашивать.

— Я прожила в этом городе долго. Знала почти каждого из местных. Вообще, я много чего повидала за свою жизнь. Но все же зрелище…город, дом, стертый с лица земли… опустошает, — пробормотала Тильда, — Скопление энергии смерти в таком количестве и одном месте, плохо действует на меня. Тем, кто будет восстанавливать город, придется несладко. Горстка осталась после землетрясения, на самом деле. Многие обвиняют Фифнира, кто поумнее, дракона. Ни одного волкодлака не увидела. Оставшиеся жители уходят небольшими группами. Представь себе Кайорат, жив и здоров перпедль. Мне удалось перекинуться с ним парой фраз. Он рад, что мы уцелели. Просил составить компанию. Боится идти один. А попутчиков у него немного, сами понимаете. Таких существ как он попросили пойти отдельной группой. Типа тоннель замкнутое пространство и плохо проветривается. На самом деле, просто не повезло оказаться в числе избранных. Таким как перпедль не рады. Хотя он отличный парень. Добрейшее существо.

— Поет великолепно, — тихо подтвердил я. Аппетит исчез бесследно. Картины разрушений столь явно стояли перед глазами, что снова почувствовал запах гари.

— Кто такой перпедль? — поинтересовался Осирис.

— Вонючка, — беззлобно сообщил Пилон, — Но с другой стороны, помог он, как сумел, мы тоже могли бы помочь. Все одно идти в тоннель. Пойдем вместе. Тильда, подготовишь капли? Наши с малышом не работают, видимо уже растворились. Остальным тоже понадобятся.

Тильда медленно выпрямилась и начала меланхолично вылизывать шкурку:

— Да. Сделаю. Но не из-за перпедля. В городе трудно дышать. Гарь, пыль, трупы…

19

Я говорил о тяготах пути и раньше. Глупый-глупый малыш. Если бы догадываться насколько ужасными бывают лики жизни…

Переход стал тому подтверждением. Когда поднялись выше в гору, усилился запах. Даже капли в носу не смогли перекрыть его полностью. Наверное, даже не столько запах, сколько ощущения- гнева, страха, смерти, которые осязаемо давили. Трудно внятно объяснить, почему. Мои спутники выглядели подавленными, хмурыми и на редкость молчаливыми. Иногда становилось больно дышать, а голову стискивали жесткие перчатки боли. Как будто раз за разом переживал множество чужих воспоминаний, вспышек страданий, гибели и ужаса от осознания этого. Наверное, по городу толпами бродят неупокоенные духи, умершие без должного ритуала, а значит мятущиеся. Я чувствовал какие-то касания, но не мог объяснить своих ощущений товарищам. Мы не разговаривали, не хотели обсуждать смерть, находясь в ее эпицентре. Позже я расспрошу, что значат эти видения и остальное.

"Тем, кому придется восстанавливать город, будет нелегко" — говорила Тильда. Теперь я понимал значение ее слов. Энергия умерших существ везде и еще не исчезла в первичном океане. Значит, скоро появятся любители легкой наживы? Скольких нужно успеть найти, а похоронить? Как много провести обрядов, чтобы души получили шанс на возвращение в стихию и перерождение? Трудно думать о жизни, когда окружен смертью.

Я не смог узнать ни одну из улиц, по которым мы проходили. Вокруг сплошное крошево — разноцветные камни, стекло, ракушечник. Уничтожена хрупкая красота витых башен, массивные и казалось бы такие устойчивые домав, деревянные харчевни, стеклянные леденцовые замки, паутинные решетки. Старые деревья вывернуты с корнями из земли, ажурные стенки беседок во множестве мест насквозь пробиты камнями. Изломанны тонкие кости кустарников, смята зелень, засыпаны пылью и камнями цветники. По мощеной булыжником улице во все стороны тянулись тонкие трещины. Кое-где разломы почвы оказывались настолько глубокими, что туда провалились дома. Их остовы чуть виднелись по обе стороны от разрушенной дороги. От пыли все казалось серым, даже небо.