Кайрос

– В жизни бывает по-всякому. Режиссеры мало что придумывают. Все сюжеты из жизни.

– Моя мать погибла.

– Погибла не только ваша мама. Было много жертв.

– В том вагоне погибли все, кроме меня.

– И вам это кажется знаком?

– А разве это не знак?

– Вам стало еще хуже, правда? – после паузы спросил Казус. – Ваша мать поступила так, как вы не смогли. Ваш же поступок сродни поступку отца – трусость. Говорят, тяжело быть героем. Не так. Тяжело иметь свой моральный кодекс и чувствовать себя подлецом. Ведь это не дает вам покоя, Сара?

Она повесила трубку. Но знала, что он прав. Чертов Казус, как всегда, прав. Именно это ей и не давало покоя. Как и запах валерьянки из прошлого.

* * *

– Поужинаем сегодня?

– Другие планы. Извини. Еду за город.

– С молодым любовником?

– Угадал.

– Приятных выходных.

– Тебе того же.

Алиса раздраженно бросила телефон в бардачок. Звонки всегда невпопад. Постаралась сосредоточиться на дороге, но в голове вертелась неприятная мыслишка: наверное, Казус приведет сегодня в их номер кого-то другого. И будет заниматься любовью на их кровати. И вести разговоры о Мамардашвили и превратностях любви. С Димой о Мамардашвили не поговоришь. У того другие читательские предпочтения. Впрочем, зря она так. Дима чуток. Уловил ее настроение и теперь делает вид, что дремлет.

– Хочешь за руль? – внезапно спросила.

– А вы? То есть ты? – в их редкие свидания он долго и мучительно переходил на «ты». В первые минуты ужасно стеснялся и «выканья», и вполне заметного возбуждения. За это Алиса была готова простить ему очень многое.

– Не мой день, а тебе видно, что хочется.

Он пересел за руль «Бентли», и мгновенно преобразился. В любом возрасте в мужчине сидит мальчишка. И этот мальчишка любит красивые машины, хорошее оружие и дрянных девчонок, пусть они и намного старше.

– Расскажи мне что-нибудь, – попросила она. – Только либо что-то очень хорошее, либо что-то необычное.

Он уверенно выехал на Октябрьскую набережную и прибавил скорости.

– Ты сегодня удивительно хороша. Я люблю тебя такую – сонную, капризную, с накрашенным ртом. Все мои мысли о том, как сотру помаду с твоих губ. Хочу тебя! Ты, конечно, сейчас захочешь это проверить. Ну, что я говорил… Если не уберешь с него руки, мы куда-нибудь врежемся. Убедилась, что я не вру? У нас впереди три дня, беллиссима. И все три дня я буду заниматься с тобой любовью.

– Сколько тебе лет, Дима?

– Тридцать шесть.

– А мне пятьдесят четыре. Ты ровесник моего сына.

– Я помню про нашу разницу. Тебя это волнует?

– Может, ты пьешь «виагру» перед свиданием со мной?

Он рассмеялся:

– Дурочка. Сейчас ты скажешь про мою молодую и сексуальную жену, а потом про то, что у меня свой интерес в твоей фирме. Давай снова пройдемся по всем запретным темам и расставим все точки над «i». Пока мы не приехали.

– Давай!.. У тебя молодая жена…

– И я ее не хочу. И она не хочет меня. Секс ее вообще не волнует. У каждого давно своя жизнь. Мы существуем, как параллельные пути – не пересекаясь. Достаточно?

– Вполне.

– Теперь перейдем ко второму вопросу. Твоя фирма и мой корыстный в ней интерес. Мне не интересен твой бизнес. Я ничего не понимаю в архитектурных и дизайнерских решениях, а денег по жизни мне и так хватает.

– Денег охранника?

– Денег охранника. Ты не обидела меня. Хоть и старалась.

– Тогда что? Зачем ты встречаешься со мной?

– Потому, что я тебя хочу. Искренняя близость примиряет и с разницей в возрасте, и с разницей в социальном положении. Когда мы близки, я дышу. И я знаю, что ты чувствуешь то же самое.

– А что будет через несколько лет?

– Через несколько лет, может, и нас с тобой не будет. Зачем об этом думать?

– Подумаем об этом завтра, – с легкостью согласилась. – Точнее, вечером в воскресенье. А сейчас расскажи мне что-нибудь…