-Пошевеливайся! - процедил Чайке, взяв ее под локоть, иначе сама бы она не добралась до лифта. Ее качало из стороны в сторону, того и гляди запнется об собственные ноги. Пока лифт поднимал нас на мой этаж, во мне вновь пробуждалась ярость. Вдыхал терпкую смесь духов, сигарет, алкоголя и она будто релизер, вызывала условный рефлекс, как у собаки Павлова, обещая утолить «голод». Когда от бабы несет подобным ассорти, ночь стопроцентно будет веселой. Только вот мне было ни разу не весело. Особенно, когда взглянул на Чайку. Она переминалась с ноги на ногу, потупив глазки в пол, кусая губы. Ну, просто сама невинность под личиной потаскухи! Такая трагичная мина! Героини Вивьен Ли однозначно отдыхают со своим драматизмом. Я поморщился, отводя взгляд и втянув с шумом воздух, почувствовал на Чайке едва уловимый мужской парфюм и задохнулся этой бл*дской, удушливой вонью. Она разъедала мою выдержку и способность мыслить здраво. Поэтому, когда мы вошли в квартиру, я сразу же отослал эту сучку от греха подальше.
-В душ иди, смывай с себя это уродство. Смотреть противно!-выплюнул презрительно, и предваряя любые вопросы, холодно добавил.- Четвертая дверь налево, полотенце в шкафу.
Чайка не стала задавать лишних вопросов и сразу же ретировалась. Какое прилежное послушание! Только от ее покорности, вызванной виной и раскаяньем, воротит еще сильнее, чем от наглости.
Выдыхаю с шумом, и такая усталость накатывает, что впору вырубится прямо на этом же месте. Чувствую себя выжатым, как лимон, что в принципе не мудрено; давно у меня таких перепадов настроения не было. Чайка мастер выводить на эмоции, причем самых ярких, агрессивных окрасок. И чтобы хоть как-то утихомирить этот пожар, прибегаю к распространенному способу успокоения-алкоголю. Хотя с моим организмом данный номер не прокатывает. На него он влияет не седативным образом, а будоражащим. Но сейчас главное-просто затуманить разум, заглушить его ехидный голос , прерывая все эти рассуждения о материях, которым не место в новогоднюю ночь.
Наполняю бокал вином. Гранатово-красный, насыщенный цвет завораживает, вызывая ассоциации с Чайкой. Только она до столь изысканного напитка не дотягивает, ее смаковать и пытаться распробовать не получается. Она фатальная; раз глотнул и пропал.
Немного пригубив вино, наслаждаюсь богатым, изысканным вкусом и глубоким ароматом. Смотрю на панораму за окном, Москва никогда не спит, но сегодня она бодрствует по-особенному, непричастных нет, даже если хочется таковым казаться. Я тоже пытаюсь; понимаю разумом, что этот праздник-всего лишь условность , но не так-то просто вытравить традиции, заложенные предками. Небо тут и там озаряют разноцветные огоньки фейерверков, люди искренни радуются, счастливы. Чему? А неважно. Просто радоваться тоже надо уметь. Я вот не умею. И счастье все как-то перед носом маячит, а ухватить не могу. Как вон те салюты за окном; взрываются где-то рядом, но я лишь сторонним наблюдателем выступаю. Одиночество сейчас чувствуется особенно остро, давит своим неподъемным весом. Оно, как раковая опухоль где-то в груди, разрастается с каждым днем все больше и больше, отравляя продуктами своей жизнедеятельности. Мне, подобно Данко из «Старухи Изергиль», вырвавшему собственное сердце, хотелось также -голыми руками, на живую ампутировать это проклятое одиночество, но увы…
Не знаю, сколько я так сидел, смотря куда-то вдаль, но за это время выпил два бокала вина, от которых меня разморило, и я даже задремал.
Очнулся резко, как по щелчку. За годы разных скитаний привык спать чутко, поэтому каким-то шестым чувством определил, что не один. Открыл глаза, комната поплыла, и сквозь дурман, казалось, на пороге не Чайка застыла, а ангел небесный. Чистое, юное создание со сливочной, бархатной кожей, роскошной копной волос, напоминающих растопленный шоколад, идеальным телом и неописуемо прекрасным, свежим лицом. Из такого алмаза при огранке получают ослепляющий бриллиант, навязчивое, заветное желание, хищницу, сжирающую сердца. Я смотрел и не мог оторвать взгляд. Захлебнулся, как мальчишка восторгом, что она вся для меня, моя целиком и полностью; каждой клеточкой своего восхитительного тела и слабой душонки. Эта девчонка не стоит и одной мысли, а я не могу выкинуть ее из головы, фонтанирую мыслями о ней. Мне бы послать её к черту, а вместо этого я сижу и любуюсь, как идиот. То ли алкоголь оказывает на меня столь сокрушительное действие, то ли прав был Гоголь в своем Невском проспекте;
«Красота производит совершенные чудеса. Все душевные недостатки в красавице, вместо того чтобы произвести отвращение, становятся как-то необыкновенно привлекательны; самый порок дышит в них миловидностью; но исчезни она, – и женщине нужно быть в двадцать раз умнее мужчины, чтобы внушить к себе если не любовь, то, по крайней мере, уважение.»