Кайзер Вильгельм и его время. Последний германский император – символ поражения в Первой мировой войне

Сама реформация явилась симптомом недомогания, проецировавшего на корыстных и декадентских лидеров католической церкви ответственность за слабость и плохое управление, которое осознавали все немцы. Она была описана, как запоздалая месть Германии за постоянные преграды ее судьбе со стороны папства, начиная с одиннадцатого века и далее. Лютер, воззвавший к христианской знати германской нации, по-видимому, первым задумался о независимой немецкой церкви. Однако Реформация, хотя и воспламененная проблемами Германии, в итоге лишь усугубила их. Отсутствие доминирующей политической власти означало, что после появления религиозных противоречий не существует эффективного способа их урегулирования. Разные взгляды на проблемы, которые люди считали жизненно важными для спасения своих душ, раздували пламя обычного соперничества между странами. Вопросы трудной для понимания теологии, такие, к примеру, как взаимоотношения внутри Святой Троицы, обсуждались со страстью, свойственной ранней христианской церкви. Как-то раз профессор богословия попросил освободить его от должности, поскольку его обязанности включали написание такого большого количества противоречивых памфлетов, что у него стало падать зрение. Поскольку идеи, породившие Реформацию, оказались недостижимыми и утратили силу, люди все чаще стали стремиться к спасению, придерживаясь строгих требований ортодоксальной доктрины. В стране, где религия менялась вместе с местным правителем, фанатизм, порожденный утратой иллюзий, повлек за собой особенно опасную форму гражданской войны. Не случайно религиозные войны в Германии длились так долго, сократили население с шестнадцати до шести миллионов, и в 1648 году, когда они наконец закончились, страна оказалась разделенной на 234 территориальные единицы.

Последующая история Германии определялась тем фактом, что в Средние века процесс политической консолидации не был доведен до конца. Поэтому, если в Западной Европе процесс секуляризации, известный как Реформация, укрепил власть центральных королевских правительств, на землях, населенных германцами, он имел обратный, разрушающий эффект. Так или иначе, Британия и Франция обладали определенными, присущими им естественными преимуществами, отсутствовавшими у Германии, – более ровным климатом, четко определенными границами, географическим положением на новых торговых путях. Но факторы, давшие Британии ее доминирующее положение и сделавшие ее ареной технологического прорыва, известного как «промышленная революция», явились следствием достижений норманнов, Плантагенетов и ранних Тюдоров. Три главных стимула, легших в основу этой революции, – накопление капитала (с институтами для перевода его от накопителей к достойным распорядителям), технические инновации (которые предполагали накопление знаний и являлись особенно важными применительно к энергетике и связи) и рост населения. Важное предварительное условие возникновения этих трех стимулов – стабильное и эффективное правительство, которое заботится о безопасности, мире и ясной надежной правовой системе. Случай, или, если угодно, каприз истории, поместил Великобританию в особенно благоприятное положение для создания такого правительства и всего, что с ним связано. Постоянно ускоряющееся развитие включало раннее увеличение числа городских купцов и технических специалистов, класса людей, обладавших доходами, намного превышающими прожиточный минимум и имеющих собственную индивидуалистическую культуру. Это, в свою очередь, означало, что разрушительный конфликт между монархией, тяготеющей к абсолютизму, и буржуазией, несущей с собой зародыши народного государства, в Британии начался рано и был решен в пользу народного государства. Сдвиг власти усилил ощущение всеобщей причастности, которое возникло и постепенно росло при относительно просвещенном королевском правительстве со времен Средневековья. Появившаяся в результате социальная сплоченность (или, если использовать более привычный термин, патриотизм) значительно укрепила международное положение государства. Да, королевскую власть на время сменила власть олигархии. Но олигархия никогда не была замкнутой и черпала ресурсы из своей связи с коммерцией. Кроме того, в ней никогда не гасла искра либерального кредо. Когда социальная трансформация, вызванная промышленной революцией, начала набирать силу, в рядах правящий элиты было достаточно людей, веровавших в принцип свободы, чтобы повести за собой тех, кто недоволен. Они смогли дать обоснованную надежду на то, что необходимые перемены могут быть достигнуты реформами изнутри, а не революцией извне.