Кайзеры

Конфессиональная ориентация Максимилиана привела не только к противоречиям между ним и женой Марией, ревностной католичкой, но и его придворным штатом. Она породила сомнения и у его отца Фердинанда, римского короля и наиболее вероятного императора, уже в это время задумывавшегося о преемственности власти в империи, которую он хотел закрепить за старшим сыном и всей немецкой линией Габсбургов. В 1555 году Фердинанд не рискнул взять Максимилиана с собой на Аугсбургский рейхстаг, где лютеранство было официально признано вторым вероисповеданием в империи. Король хотел избежать вопросов о вероисповедании Максимилиана, которые могли бы навести собрание субъекТрв империи на новые размышления. И хотя второй сын Фердинанда, также Фердинанд, пользовался большей симпатией отца, король не решился лишить своего первенца права престолонаследия.

КОЛЕБАНИЯ МЕЖДУ СТАРОЙ ЦЕРКОВЬЮ И АУГСБУРГСКИМ ИСПОВЕДАНИЕМ

ПОБЕДА ХАБСБУРГСКИХ ДИНАСТИЧЕСКИХ СООБРАЖЕНИЙ

В 1557 году дело дошло до открытого конфликта между отцом и сыном. Согласованное вмешательство папы и испанских родственников грозило придать этому конфликту общеевропейский масштаб. Формально речь шла о признании императорства Фердинанда, но истинной причиной была попытка поставить барьер на пути Максимилиана, в лице которого на императорский престол мог взойти протестант. Папа Павел IV настойчиво апеллировал к традиционной тесной связи германского императора и римской католической церкви: Филипп II Испанский требовал гарантии того, что императорская династия Габсбургов навсегда останется католической и категорически выступал против потенциального скатывания в протестантизм, который он считал ересью Когда же сомнения начали высказывать церковные курфюрсты и князья, Фердинанд был уже просто вынужден но политическим соображениям усилить давление на Максимилиана с тем, чтобы побудить его к возврату в лоно старой церкви. Давление извне и внутриполитическая напряженность не только сковывали свободу действий императора, но и представляли серьезную угрозу для его авторитета и престижа в империи.

В 1559–1560 годах ситуация при венском дворе драматически обострилась. Конфликт вокруг вероисповедания Максимилиана быстро приближался к развязке. Фердинанд решительно заявил сыну, что передача престола протестанту натолкнется на отчаянное сопротивление, и не только его самого и венского двора, но и Рима, Мадрида, Мюнхена, а также всех церковных территорий империи. Говоря о мобилизации внешних сил, Фердинанд хотел наглядно показать непокорному сыну те основы, на которых покоилась императорская власть Габсбургов. В связи с религиозным расколом важнейшими из этих основ являлись католицизм династии, поддержка со стороны Рима, единство Casa de Austria (австрийского дома). Максимилиан понял, что дальше такое состояние неопределенности продолжаться не может, иначе он сам лишит себя шансов на корону германского короля и императора. Удаление симпатизировавшего Лютеру Пфаузера в 1560 году, состоявшееся после личного вмешательства Фердинанда, должно было послужить сигналом о том, что колеблющийся Максимилиан постепенно шаг за шагом, по крайней мере внешне, возвращается в лоно старой церкви. Правда, его сопротивление еще не было окончательно сломлено, и привязанность к учению Лютера по-прежнему была сильнее сознания необходимости возврата к старой вере.

С целью зондирования политических настроений в империи Максимилиан в 1560 году направил своего советника Николауса фон Варнсдорфа ко дворам дружественных протестантских князей с единственным вопросом: можно ли рассчитывать на их помощь в случае нужды? В то же время папский посол в Вене Станислаус Хозиус предпринял последнюю попытку вразумить ненадежного Максимилиана. Хозиус заявил, что Рим не собирается содействовать тому, чтобы «еретик» стал императором. Вновь появилась грозная тень кандидатуры Филиппа Испанского. Когда вскоре и Варнсдорф вернулся в Вену с отрицательным результатом, уклончивая реакция протестантских субъектов империи глубоко разочаровала Максимилиана. Столько времени и энергии потратил он на контакты с протестантскими партнерами, а теперь они, возможно, опасаясь гнева императора, побоялись открыто стать на сторону Максимилиана и лишили его той поддержки, на которую он искрение рассчитывал. Это и решило исход споров при императорском дворе.