Как белки в колесе

Два голоса против одного сработали. Кирилл недовольно посопел и согласился. К тому же я напомнил, что музыкальные амулеты у нас на этой магии завязаны, и это был серьёзный довод. Наш музыкальный амулет произвёл должное впечатление на Сабуровых. Евдокия папеньке похвасталась, после ещё кому-то. И теперь она бегала за Кириллом, а не он за ней. Завтракаем мы совместно за одним столом, после уходим по своим делам. Боярышня специально старалась выловить Высоцкого за обедом и ужином, возмущаясь тем, что вечером мы заняты.

Прямой и честный Кирилл высказал нам на этот счёт довольно конкретно. Мол, с Евдокией на данном этапе отношений секс не обломится (типа после свадьбы) и получить недостающее мужскому организму проще в борделе. Хорошо, что Кир сейчас перестал сочувствовать каждой проститутке. Усвоил, что это всего лишь работа для дамочек, которую они могут сменить, но не хотят.

В представлении Евдокии Сабуровой наш друг трудовик и девственник, которого волнуют только некие закорючки в учебнике. Один раз Евдокия приходила в гости. Как раз совпало с теми днями, когда мы рассортировывали учебники. Заходит, значит, девушка вся из себя нарядная, а тут три сыча сидят, перед каждым стопки книг. Глаза у всех остекленевшие, только руки работают, листая страницы книг. Периодически кто-то восклицает: «Вот это интересно!» и откладывает книгу в сторону. Евдокия даже сунула нос в один из учебников, на что получила дружный окрик: «Не трогай! Мы уже отложили это!»

Пофырчав, с гордо поднятой головой боярышня удалилась. Кирилл на мгновение очнулся и заволновался, не приведёт ли это к разрыву отношений.

— Не переживай, ей папенька не даст тебя упустить, — успокоил Фалулей.

— Наслаждайся, пока можешь, свободой, — дополнил я и снова погрузился мир рун.

— Всё же Татьяна Журавлёва бесподобна, — высказался вслед ушедшей Евдокии Фалулей. — И как смекнула, что нам не до девушек? Не лезет, не настаивает на обществе.

— Идеальная жена? — усмехнулся я. — Она хоть в курсе твоих планов?

— Пожалуй, стоит на эту тему поговорить, — задумчиво потёр подбородок Фалулей.

— А ещё разрешение от отца получить. Или свататься сразу будешь?

— До лета время есть. Там уж без сватовства не обойтись.

— Не забудь, что ты наследник рода и над тобой есть глава, — добавил ложку дёгтя Кирилл. — Это мне волноваться не стоит.

— Да уж, твои родственники будут на седьмом небе от счастья, когда узнают, какие перспективы перед ними вырисовываются.

— А мне, чтобы не быть в зависимости от родаков, нужно материально укрепиться. — спохватился Фалулей и цапнул следующий учебник из стопки.

Переписав названия и выделив для себя приоритетные в ближайшее время направления, мы отнесли в библиотеку книги. Себе оставили лишь алфавитный учебник со справочником толкований и тот по воздушной магии, что приглянулся Фалулею. Дальше начались эксперименты.

Не сразу я сообразил, что Фалулей хочет получить на выходе.

— Это потому, что вы так и не поняли моей магии начертания схем, — возмущался он. — Некогда мне все эти азы вам рассказывать. Чтобы было понятно, представьте, что с завязанными глазами пишете на доске слово. Я диктую, куда какую линию проводить, а вы чертите. Раз, два, сто проб с ошибками. На сто первом варианте появляется практика. Вы запомнили движение рук, но знание основ от этого не появилось.

Иными словами, мы с Кириллом так и не познали весь тот глубокий символизм линий. Действительно, я всегда повторял определённую схему, не видя в ней составляющих блоков. Для наглядности Фалулей разобрал нашу любимую строительную схему. Получалось, что если к одному из фрагментов добавить другой блок линий, то получится желеобразная масса непонятного материала. Фалулей вручную, без магии, слепил из неё какую-то инсталляцию. Утверждал, что это лошадь. Я спорить о своём видении этого животного не стал и продолжил смотреть дальше. Желеобразную субстанцию покрыла вначале одна схема магических линий, затем другая. Объект под названием «лошадь» затвердел и приобрёл белый цвет.

— Может, тебе на занятия по скульптуре походить? — задумчиво разглядывал Кирилл это нечто на четырёх ногах, занявшее половину гостиной.

— И делать эту скульптуру лучше было в спальне, рядом с порталом. Как допрём её до шкафа? — попробовал я потолкать «лошадь». — Зачем ты её в натуральную величину сотворил?

— Сейчас разобью на куски и перебросим без проблем в портал, — не увидел Фалулей проблемы.

Вот только разбиваться фигура не захотела. Опробовав несколько разных схем, Фалулей заявил, что это «краситель» крепким оказался.

— И что? — заволновался я. Наличие этого скульптурного шедевра в гостиной мне совсем не нравилось.

— Могу воздушной магией приподнять и до портала дотащить, — предложил Фалулей.

— Ну, давай… — усомнился я в его подходе.

То, что Фалулей уронил «лошадь» три раза, затем ободрал дверной косяк и напрочь сшиб дверку шкафа, я промолчу. Лошадь по какой-то причине в портал не входила. Отчего, я так и не понял. Мы же переносили вещи, и не раз.