Как брат

Снимаю платье, встаю под душ. Я, действительно, была в этом платье по-настоящему красивой. Но Денис всегда видел только мою душу, ему было плевать на наряды, причёски, макияж. Уверена, будь во мне килограммов сто, он не престал бы меня любить. Потому что мы одно целое. Хотели им быть. Но это невозможно, а значит, всё бессмысленно.

После душа вновь заваливаюсь на кровать, пялюсь в потолок. Не хочу ни о чём думать. Ничего не хочу. Вру. Хочу, чтобы мне вернули то, что отняли – нас с Денисом.

– Дарячка, – осторожно произносит кнопка, – тебя кто-то обидел, да?

Жизнь.

Пытаюсь улыбнуться – не хочу её беспокоить ещё сильней, но не выходит.

– Нужно рассказать папе, кто это сделал, он его проучит.

– Всё хорошо, Лизк.

– Не обманывай меня, я же не слепая, – хмурится она и укладывается рядом, обнимая меня своими тонкими ручками. – Ничего. Это пройдёт, Дарь. И пусть сейчас не всё хорошо, но будет. Я знаю.

– Обязательно будет, кнопка, – обнимаю её в ответ, согреваясь теплом её тала, души. Моя маленькая и уже такая рассудительная сестрёнка.

– Хочешь, я сделаю тебе чай?

– Нет. Я ничего не хочу.

Вру, конечно. Но…

Тяжело. Сложно всё это принять сразу. Нужно время.

Кажется, звонят в дверь. Звонят в дверь… Нет! Я не смогу! Не сейчас! Сердце подскакивает к горлу, а я подскакиваю с кровати. Бегу к двери, молю маму:

– Не пускай его, если это он. Пожалуйста.

Мама хмурится, смотрит на меня сочувственно, затем заглядывает в глазок:

– Он.

– Мам, пожалуйста, не сейчас. Я не готова. Я ещё не готова…

Звонок повторяется, из своего кабинета выходит папа. Тоже выглядит обеспокоенным.

– Пап, пожалуйста…

– Я разберусь, – кивает он маме, а я прячусь обратно в комнату и опираюсь спиной на стену. Ноги дрожат, руки тоже, их обхватывает своими пальцами кнопка, заглядывает мне в глаза понимающим взглядом. Господи, без них я бы точно не выжила.

– Дарина уже не спит? Мне нужно с ней поговорить, – слышу твёрдый голос Дениса, и мои ноги подкашиваются. Сползаю по стене, не в силах стоять. Кнопка тут же садиться рядом, обнимает меня.

– Извини, друг, в другой раз. Она плохо себя чувствует.

– Вы не понимаете, – глухо отзывается Денис. – Мне нужно ей объяснить…

– Напротив. Я всё понимаю. Ссоры случаются, но поверь моему опыту: иногда нужно дать своей женщине время остыть. Придёшь, когда она будет готова.

– Нет, я не могу ждать. Я должен. Пожалуйста.

– Денис, – слышу в голосе папы предупредительные нотки. – Она тебе позвонит.

Пугаюсь, когда слышу звуки борьбы – Денис пытается прорваться?!

– Денис! – взволнованный оклик мамы подтверждает мою догадку.

Господи! Что мы творим?!

– Дарина! Рин, всё чушь! Всё, что сказал мой дед – чушь! Слышишь?

Он утверждал это и вчера, но он не знает правды…

Дверь захлопывается. На меня накатывает звенящая тишина, но через мгновение я слышу перешёптывания родителей, а затем возмущённо-обеспокоенный голос брата:

– Они поругались? Навсегда?

– Не придумывай, – успокаивает его мама.

Встаю и снова лажусь на кровать. Всё бессмысленно. И Денис ничего не понимает. Мне больно оттого, что я доставляю ему боль, но пока я не готова ему всё рассказать. Это убьёт его. Как убило меня.

Сначала мне нужно окрепнуть, чтобы потом ему помочь принять правду.

Всё это время я жду, когда придёт мама. Я одновременно хочу и не хочу этого. И она приходит, садится на пол у моей кровати, на которой мы вновь с кнопкой лежим в обнимку, гладит волосы последней и предлагает:

– Может, хочешь пойти в зал и посмотреть мультики?

– Не хочу оставлять Дарю, – отрицательно крутит она головкой.

– Она останется в надёжных руках. Моих, – улыбается ей мама.

Лиза поджимает губы, смотрит на меня вопросительно, на что я ей киваю – я в порядке. Сестра вздыхает, поднимается и напутствует маме:

– Её нужно обнимать, мам. Крепко-крепко!

– Обязательно, милая, – серьёзно кивает мама и под внимательным взглядом своей младшей дочери занимает её место рядом со мной.

Подкладывает свою руку мне под голову, прижимает меня к своей груди, целует в ещё мокрые волосы. Чуть-чуть лучше. Но хорошо станет не скоро.

Мама не сразу начинает говорить, словно даёт мне время привыкнуть к её теплу, раствориться в нём, почувствовать себя, как в детстве. Когда всё проблемы решались крепкими объятиями родного человека. Как же всё тогда было просто. Без тех знаний, что сейчас отравляют душу.

– Это не простая ссора, верно?

– Верно.

– Что тебе сказал Михаил Иванович?

– Правду.

– Какую, милая?

– Мы не можем быть с Денисом вместе. Это невозможно, мам…

– Объяснишь, почему?

– Мам, – чувствую я, как глаза начинает печь, а сердце всё сильней сжимается от нестерпимой боли. – Мам, я так его люблю. Безумно. Я не представляю, как мне теперь… Без него… Мам, это так не справедливо. Почему мы, мам? Почему именно нам выпала такая судьба?

– О, милая. Что же заставляет тебя так думать?

– Он тоже меня любит, – игнорирую я её вопрос. – По-настоящему. Наша любовь так похожа на вашу с папой… Я думала она навсегда. Я хотела этого, больше всего на свете. Но теперь… Мам, как мне теперь жить?

– Ты меня начинаешь всерьёз беспокоить, птичка. Пожалуйста, расскажи мне всё.