Как быть евреем

Д.Д. Да, в двадцать первом веке родятся десятки тысяч людей, которые будут «наполовину евреями» или «не без еврейской крови». А если новый век будет не столь плюралистичен, как прошлый, то просто будут «русскими». Я имею в виду, что ты еврей — по крайней мере, потенциально, если не фактически. Ты все еще можешь, если пожелаешь, реализовать этот потенциал и узнать, что такое быть евреем. Тем самым ты соединишься с предшествующими поколениями и, что еще более важно, поймешь, увидишь, кто ты есть на самом деле, — чего раньше не понимал. Но если ты осуществишь свои нынешние планы, то, даже полностью реализовав в жизни то, что ты есть, ты ничего не передашь своим потомкам. Твои дети будут «полуевреями» (да и это еще под вопросом, как я тебе говорил), у их детей из двух бабушек и дедушек только один будет евреем, а уж правнуки останутся вообще ни с чем — никто из родни не будет евреем. И если тебе выпадет долгая жизнь, то ты еще успеешь застать это «ни с чем».

Ю.Л. Мне кажется, что мы ходим по кругу.

Д.Д. Может быть.

Ю.Л. Что бы вы ни говорили, я не вижу неизбежного конфликта между еврейским и русским. Я вовсе не купился на то, что вы мне рассказывали. Просто стараюсь быть тем, кто я есть, — русским евреем, который старается наилучшим образом сохранить в себе еврейскую составляющую. И начать я хочу со свадьбы, хотя бы моя будущая жена и была нееврейкой. Вам это может не нравиться, но таковы факты.

Д.Д. Если честно — не нравится. Но мне кажется, на мои очевидные факты ты тоже стараешься не обращать внимания…

Ю.Л. А именно?

Д.Д. А именно то, что ты себя обманываешь. Твой брак — начало конца. Разумеется, это могло бы быть не так: если ты по-настоящему хочешь, как ты говоришь, остаться евреем, то мог бы убедить свою невесту принять иудаизм — вместо того чтобы благородно обходить эту возможность, демонстрируя модный отказ от мужского превосходства. Я вовсе не имею в виду то, что это простой путь и что само обращение твоей невесты может пройти легко, — я же неслучайно говорил о контрасте между нашим крошечным иудаизмом и огромными мировыми корпорациями. Да и само по себе это ничего не решает — просто дверь остается для тебя открытой. Ты имеешь шанс остаться евреем. Но я уже сказал тебе: на самом деле у тебя нет такого желания. В этих обстоятельствах, Юра, мне кажется, нам нужно откровенно поговорить. Я знаю тебя с того момента, как оказался в этой стране, и очень тепло отношусь и к тебе, и к твоей семье. Но мне кажется, ты совершаешь ошибку, во многом совершаешь предательство по отношению к самому себе. Уверен, ты сам это знаешь и только пытаешься обмануть себя мечтами о раввине на свадьбе и еврейском образовании для своих детей-христиан. Пожалуйста, прости меня за резкость, но тут особенно добавить нечего.

Ю.Л. Я тоже так думаю.

Часть вторая

ИЗБЕГАЯ ОБОБЩЕНИЙ

Д.Д. Я получил твою записку, Юра. Мне очень жаль, хотя в прошлый раз я тебя отговаривал…

Ю.Л. Да нет, Давид Романыч, вы здесь ни при чем. Тут другое дело…

Д.Д. А что случилось?

Ю.Л. Да ее родители… Оказалось, что они не так уж рады зятю-еврею… По крайней мере, она мне так объяснила. Вот, видимо, и передумала.

Д.Д. Да, сочувствую… Конечно, вряд ли что-то хорошее из этого бы вышло, но опыт весьма болезненный.

Ю.Л. Можно я перейду сразу к делу? Я вам написал, что мне показалась очень полезной наша последняя встреча. И помните, вы обещали мне рассказать побольше об иудаизме? Не думаю, что это займет много времени — мне нужны только самые общие сведения. Я же не ребенок, необязательно нам здесь устраивать еврейскую школу. Давайте говорить как взрослые люди.

Д.Д. С удовольствием, Юра. Попробуем… Но я не уверен, что смогу. А почему бы тебе просто не пойти к раввину? Или на какие-то курсы…

Ю.Л. Понимаете, все эти курсы уж очень безликие… И потом, там рассказывают о частных вопросах. Мне же интересно узнать от вас, что такое вообще «быть верующим» — я имею в виду, верующим евреем. И почему вы считаете, что не сможете? Вы ведь меня давно знаете, и семью мою тоже…

Д.Д. Ну, прежде всего я не уверен, что из меня выйдет хороший учитель, а из тебя — идеальный ученик. У тебя есть большое преимущество — ты поэт, и одновременно большой недостаток — ты русский еврей.

Ю.Л. Давайте начнем с хорошей новости. Почему быть поэтом — это преимущество?

Д.Д. По двум причинам. Во-первых, поэт способен улавливать детали, нюансы, частности, а не ограничиваться общими местами и лобовыми вопросами. А в нашей стране, как и повсюду в Европе, все привыкли к обобщениям — так что поэт внутри тебя противостоит русскому.

Ю.Л. Но ведь обобщения бывают полезны.