Как быть съеденной

В такие моменты Ганс бросал на меня мимолетный понимающий взгляд – на таких взглядах было построено наше детство. Я даже не пользовалась соцсетями. Мы оба знали, что я не стала бы пытаться искать знакомства в интернете. Это сплошные завлекалочки, наподобие магазинных витрин. Как будто имело значение, как ты выглядишь. Как будто по фотографии или даже по виду человека вживую можно понять, что скрыто за этой внешностью. Как будто, если ты хотел узнать человека, это не становилось невозможной задачей. Как будто вообще было возможно кого-либо узнать.

Но разве то, что Ганс теперь был женат, не доказывало обратное? Он сидел здесь, в кондитерской, клялся любить и защищать, на лице его виднелись крошки глазури.

Он смеялся, пломбы в его зубах сияли серебром на послеполуденном солнце. Это был громкий хохот с открытым ртом – демонстративный хохот предателя.

Мне казалось, что я где-то далеко, словно смотрела на него через щель в двери или через прутья клетки – словно была снаружи, заглядывая внутрь.

«Любить и защищать?» – думала я. Я уже это сделала. Я уже сделала это.

* * *

Гретель едва понимает, что она сказала, и не знает, что сказать дальше. Она осознает, что провод от наушников все еще обмотан вокруг ее указательного и среднего пальцев, связывая их воедино. Она снимает шнур с пальцев, сует его в карман и разводит пальцы в стороны.

Действительно ли она планирует рассказать почти незнакомым людям тайны, которые не осмеливалась поведать кому-либо еще? И как ей сосредоточиться? Руби разрывает обертку от гранолового батончика на все более и более мелкие клочки. Эшли продолжает ерзать на стуле, одновременно и постоянно натягивая свое платье вверх и вниз, чтобы прикрыть грудь и ягодицы соответственно, но оно продолжает съеживаться до изначального размера. Рэйна сидит, положив ногу на ногу, и ступня, висящая в воздухе, вращается кругами, начиная от щиколотки. Бернис решила использовать табуретку в качестве подставки под ноги, хотя, похоже, ей все равно неудобно, и она постоянно меняет позу.

– Ты часто чувствуешь себя снаружи, смотрящей внутрь, Гретель? – спрашивает Уилл.

– Да.

– Ты помещаешь себя снаружи?

– Да.

– Ты невыносима, – говорит Руби.

– А ты разве нет? – отзывается Гретель без малейшей злости в голосе.

– Не собираюсь менять тему, – вмешивается Эшли, – но разве твоя невестка не рассылала рекомендации о том, как одеться на свадьбу?

– Полагаю, это событие должно было быть более обыденным, – говорит Рэйна.

– Но, типа, зачем выбирать серый цвет? – интересуется Эшли.

– Гретель придерживается депрессивной эстетики дождевых облаков, – хмыкает Руби.

Бернис по-другому размещает ноги на табуретке, скрещивает лодыжки, потом, передумав, скрещивает их в обратном порядке.

– Может быть, ты хотела смешаться с окружением? – говорит Уилл. – Или, может быть, тебе было грустно оттого, что твой брат смог двигаться дальше, а ты – нет?

– Я не виню его, – говорит Гретель.

– Не винишь? – переспрашивает Уилл.

– Я желаю ему счастья.

– А сама ты, типа, не хочешь быть счастливой? – спрашивает Эшли.

– После этой свадьбы я сделала ошибку – я начала надеяться.

* * *

Я встретилась с Джейд в книжном магазине. К книжным магазинам я отношусь, как к «Сакс на Пятой авеню»[25]: часто захожу, но редко покупаю. Я – завсегдатай книгообменов, библиотек, букинистических лавок. Но все же время от времени, грешна, я пробираюсь в магазины новых книг и провожу пальцами по корешкам, скользким и блестящим, как будто глазированным.

В отделе документальной литературы я увидела женщину с книгой в руках. Она листала ее снова и снова, от конца к началу, от начала к концу, зажав губы между зубами. Ее короткие темные волосы были связаны в крошечный узел; из него выбивались, падая на шею, отдельные кудрявые волоски. Ее черные облегающие джинсы были туго натянуты на бедрах. Блузка у нее была лососевого цвета с защипами и кружевами. Я была одета, как одеваюсь обычно: джинсы и рубашка.

Когда она подняла на меня взгляд, я увидела изящную родинку у нее на подбородке. Мне было стыдно, что эта женщина застала меня за разглядыванием, но она просто улыбнулась. Ее зубы были свидетельством наличия пожизненной страховки у стоматолога.

– Не могу решить, стоит ли мне покупать вот это, – произнесла она, поворачивая книгу так, чтобы я видела обложку – черно-белую, с надписями, сделанными в стиле ар-деко.

Я не из тех, кто принимает такие шаги к сближению, особенно в трезвом свете дня, но я сделала шаг навстречу этой женщине.

– Хорошая книга, – сказала я и, резко повернувшись на девяносто градусов, стала изучать полки, словно просто пришла что-нибудь поискать.

Ее это не оттолкнуло.

– Вы ее читали? – спросила она, явно впечатлившись. – Выглядит несколько угнетающе. – Поставила книгу обратно на полку и взяла другую, спросив: – А как насчет этой?