Как быть съеденной

Когда Человечек был целым, было трудно представить, как работает его тело. Как оно может нести вес такой огромной головы на такой тонкой шее? Как ему удается быть таким проворным с такими неуклюжими ступнями? Эта конструкция всегда казалась невозможной, но теперь я видела всю механику: изогнутый позвоночник под толстыми мышцами горбатой спины – прочными и эластичными от постоянной нагрузки.

И все-таки больше всего обескураживала не эта ужасная половина, а другая, та, что лежала лицом вверх. Она была похожа на существо, которое все еще живо, только вторая, симметричная половина каким-то образом скрывается под половицами. Я смотрела на это половинчатое лицо, а оно смотрело на меня в ответ: половина носа, половина улыбки, яркий, немигающий глаз, словно шарик из молочного и коричневого стекла, предназначенный для старинной игры.

– Ты в порядке? – спросил Джейк. Его рука касалась меня – кажется, моего плеча. Но мой разум сейчас пребывал в каком-то ином измерении, нежели мое тело.

Я посмотрела вниз, на свое цветастое платье, там, где кровь брызнула на него щедрым красным росчерком. Мой мозг работал неправильно, играл со мной шутки, изобретал свою собственную последовательность времени… и на миг мне показалось, что кровь на моей юбке все еще в процессе разбрызгивания, все еще летит, а это значит, что Человечек все еще вращается в воздухе, уже разделенный надвое, но, возможно, еще сохраняющий разум. Ведь, говорят, отсеченная от тела голова несколько мгновений еще живет и видит, а если он еще жив… если это так, то, может быть, у меня еще есть время взять все назад, «отговорить» сказанное, извиниться.

Но нет. В комнате царила полная неподвижность.

– Что за хрень тут произошла? – спросил Джейк.

– Он просто… выпал из воздуховода, – ответила я. – Он на что-то злился. Он разорвался надвое.

– Что за хрень! – повторил Джейк, явно пытаясь не впасть в истерику. – Такого не бывает. Такое не может случиться.

В его словах был смысл. Многие из нас разрываются на части от ярости, но никогда настолько буквально.

Джейк начал расхаживать крошечными кругами, подошвы его кожаных ботинок скрипели.

– Посмотри на его маленькое… – начал Джейк, качая головой.

– Тело, – быстро сказала я. – Все его тело маленькое. Он был маленьким человеком.

– Это не человек, – возразил Джейк. – Это тролль, какое-то странное создание. – Эти слова прозвучали из уст человека, который в будущем сделает столько пластических операций, что будет наполовину состоять из коллагена и ботокса.

Появился Дэйв. Судя по всему, его вызвал Джейк.

– Черт побери, – сказал Дэйв. – Какого хрена… – Он подошел ближе. – О господи! Я знаю этого типа.

Я резко обернулась к нему и спросила:

– Что?

– Это Малыш Румпи, – ответил Дэйв.

– Тот самый Румпи? – спросил Джейк Джексон.

– Я хочу сказать – посмотри, таких, как он, больше нет на свете, – пояснил Дэйв.

– Кто он? – спросила я.

Судя по всему, все в производстве реалити-шоу знали о Малыше Румпи, «юной восходящей карликовой звезде, упавшей так громко», как выразился Дэйв. Ходили слухи, что несколько лет назад, работая над «Знаменитостями-неудачниками», Малыш Румпи отказался редактировать записи так, чтобы выставить человека в механическом кресле на колесах злодеем – он заявил, что этот штамп уже устарел и всем надоел. Это и был камень преткновения, из-за которого его уволили. В припадке ярости Румпи разгромил офис.

– Я имею в виду – действительно разгромил ко всем чертям, – рассказывал Дэйв. – Разбил рабочие столы пополам, словно какой-нибудь каратист. Повыбрасывал мониторы в окна. До хрена урона из-за такого мелкого типа. Я слышал, что потом он умолял о работе по всем телесетям. Но кто захотел бы нанять его после такого взбрыка?

У меня в голове не было ни единой мысли. Джейк посмотрел на тело.

– Может быть, он проник сюда, желая отомстить телевидению?

– Или, может быть, искал способ вернуться, – предположил Дэйв. – Может быть, хотел снова показать себя, просто ему нужно было какое-нибудь прикрытие. – Он внимательно посмотрел на меня. – Вы никогда не видели его раньше?

– Нет, – солгала я. – Он просто… – Я указала на воздуховод. Мое горло сжимали судороги.

– Упал с небес, – сказал Дэйв.

– У СМИ будет удачный день, когда они узнают об этом, – произнес Джейк.

Он позвонил своему пресс-агенту с моего офисного телефона, пока я сидела в кресле, слишком потрясенная, чтобы шевелиться. Я была настолько переполнена скорбью, что мне казалось, будто она вытеснила весь воздух из моих легких. Это была скорбь не только по погибшему Р–, но и по… чему? – по будущему, которое теперь было слишком поздно выбирать. Единственное существо, которое когда-либо помогало мне, которое когда-либо называло меня по моему настоящему имени, а я отнеслась к нему словно к второстепенному развлечению.