Kak_chitat_Platona_Professorskaya

А вот в будущем идеальном государстве диалектика, поднявшегося до познания идеи блага как принципа всего, и тем не менее вновь «спустившегося» вниз и взявшего на себя труды правления, ожидает совсем иное предназначение: умирая, философы-правители переселяются на Острова блаженных, а государство заботится о памятниках и жертвоприношениях в их честь, почитая их либо как даймо-нов, т. е. существ, занимающих промежуточное положение между богами и людьми, если это подтвердит Пифия, а если нет — как счастливых и божественных людей (Государство 540Ь 6-с 2). Посмертным уделом диалектика является, таким образом, героизация и собственный государственный культ.

Итак, диалектик — это человек, в каком-то смысле покинувший область человеческого. Он поднимается на уровень, возвышающийся над человеческим существованием и приближающий его к бшу: он становится даймоном.

Имеем ли мы здесь дело с заблаговременной мистификацией будущей, чисто утопической фигуры философа-правителя? В начале диалога «Софист», в одной весьма «реалистичной» и совершенно не «мистифицирующей» сцене математик Феодор также говорит о том, что для него все философы «божественны» (216с 1). А Сократ говорит в «Федре», что сочтя кого-либо диалектиком, он идёт за ним по пятам, как за богом (266Ь 6-7).

Обоснование этой манеры выражения — нам, людям сегодняшнего дня, определённо кажущейся странноватой — Сократ даёт в «Государстве»: предметы, которым посвящает себя философ, божественны, а человек всегда уподобляется тому, чему он в восхищении следует. Так и философ, уподобляясь божественному — или, как об этом говорится в другом месте: через уподобление бшу (opoicoaig веф, Те-этет 176b 1) — сам по мере возможности становится «божественным» (Государство 500b 8-d 2).

То, что подаётся здесь как факт и реальный процесс, естественно, может быть сформулировано и как задание. Мы должны восстановить свою изначальную природу, — читаем мы в «Тимее», — выправляя запутанные движения своей мысли по образцу гармоничных круговращений космоса, благодаря чему познающее становится подобным познаваемому, и мы достигаем цели, установленной для нас богами, — наилучшей жизни, которая только доступна человеку (Тимей 90b 1-d 1, особенно d 1 и след.; аналогично Государство 611Ь 10-612а 6).

Здесь мы встречаемся с динамическим образом человека у Платона: человек должен прежде сформировать себя самого (eauTOv Tt/VaTTEiv Государство 500d 6, ср. 540b 1, 592b 3; Федр 252d 7), а определяется он своим «общением» (opiAia 611е 2, ср. 500с 6, 9). В этом заключён решительный призыв: мы должны искать духовного, чтобы вернуться к своей древней, истинной природе. И поскольку ничто и никто не стремится расстаться с собственной сущностью, то все мы тяготеем к познанию умопостигаемого, вечно сущего и «божественного», для чего, в конечном итоге, и нужна диалектика. О том же говорит и первое предложение аристотелевской «Метафизики»: «Все люди от природы стремятся к знанию» (TiavTEg dveQamoi той eibevai opeyovTai фйсгЕ1).

Часть 2. Как стать диалектиком? Устный характер диалектики

Итак, мы должны стать диалектиками, поскольку уже являемся ими по своей истинной природе.

А как нам стать диалектиками? Современному платонику наиболее естественным покажется ответ: путём чтения диалогов. Ибо в диалогах Платона, надо думать, содержится диалектика; а то, что сохранено письменным сочинением, может быть сообщено и восприимчивому читателю, чтобы впервые пробудить в нём подлинно философское понимание вещей.

Мне лично нечего возразить против этого взгляда. Я уже давно рекомендую всем читать Платона и сам занимаюсь этим охотно и со страстью. Однако есть некто, несогласный с обоими пунктами, хотя в этом отношении его редко принимают всерьёз: по его мнению, диалектику Платона нельзя найти в диалогах, а письменное сочинение в принципе не подходит для того, чтобы служить первоисточником подлинного знания.

Этим кем-то — этим нарушителем согласия — является, как известно, сам Платон. И я хотел бы коротко напомнить о трёх его высказываниях по этому вопросу.