Как читать романы как профессор. Изящное исследование самой популярной литературной формы

Роман этой последней, «Жена путешественника во времени», особенно интересен своим логическим обоснованием непоследовательного повествования. Из названия понятно, что лишь один главный герой, Генри Детамбл, путешествует во времени, пусть и не желая того. Хронологические перемещения терзают его точно так же, как иных терзает мигрень. Клэр Эбшир, его возможная жена, живет в нормальном времени, и, как сейчас принято говорить, все сложно. В момент их первой встречи Генри двадцать четыре года, а Клэр – пять; через какое-то время ему уже тридцать шесть, а ей – двенадцать. При нормальном течении времени такие изменения разницы возрастов невозможны: я всегда на два года старше брата и очень переживал бы, если бы было наоборот. Повествование произвольно скачет от даты к дате, и читатели начинают ощущать, в какой путанице времени существуют Генри и Клэр, хотя Ниффенеггер при каждой их новой встрече сообщает нам даты и возраст (это особенно полезно потому, что возраст Генри совершенно непредсказуем). Откровенно говоря, раньше я никогда не встречался с такой стратегией, хотя и уверен, что где-то она существует. Тем не менее очень смело соединять прерывистое повествование с сюжетом, напряжение в котором все время усиливается, где ставки становятся тем выше, чем ближе оно к развязке. Мне кажется, что если рассказать эту историю в хронологическом порядке, то мы разрушим основную концепцию романа, примерно такую: «всякое в жизни бывает». А еще мы сильно заглушим ее искрометный юмор.

Почему нелинейное повествование так ускорилось в послевоенные годы? Возможно, это связано с большим количеством программ обучения литературному творчеству, из которых самая популярная обучает писать рассказы, потому что эту форму легче всего отработать на протяжении одного семестра. Возможно, сыграли роль и другие факторы, например усталость (или пресыщение) от линейного повествования, слишком уж затасканного кино и телевидением. А может быть, писателям, как и всем нам, нравится баловаться новой игрушкой, нравится, что взорванный роман дает множество возможностей для повествования, которые даже еще не разработаны, нравится, что есть еще новые способы рассказывать истории и, как показывает нам Ниффенеггер, есть еще новые истории, которые можно рассказать. И если есть то, чем никогда не должна становиться эта литературная форма, название которой по-английски значит «новый», то это старое барахло.

20 Неопрятные концовки