Как читать романы как профессор. Изящное исследование самой популярной литературной формы

А так ли это важно? Ну то, что все они связаны?

Очень важно. Например, мы можем вычленить связи между этим произведением и тем, отследить интертекстуальную игру, которую я предложил, советуя вам читать вслушиваясь. Вы вслушиваетесь и слышите, как тексты разговаривают друг с другом. Вы обнаруживаете слои значений, которых никогда не почувствовали бы, оставив стены между произведениями. Критики – представители структурализма, а позднее (о ужас!) и постструктурализма, включая деконструкцию, примерно с 1960 года утверждали верховенство «текстов» над «писателями», что представляется мне фатально неверной предпосылкой. Но есть в их программе и вот такое положение с глубоким смыслом: написанное в некоторых отношениях больше написавшего. Писатели понимают то, что читают, и до определенной степени понимают писателей, повлиявших на них. Если на вас влиял Джойс, вы знаете, что он прочел Флобера, Фому Аквинского, Генрика Ибсена и Гомера, не считая множества других писателей. Но вот кого? И сколько? И кого все они читали, слушали, принимали, отвергали? Невозможно до конца отследить генеалогию любого писателя, потому что сеть составлена из множества нитей, каждая из которых, в свою очередь, состоит из множества других. И потом, откуда Джойс брал все эти шуточки?

Возможно, здесь есть опасность: если все истории входят в одну большую историю, то, посмотрев одну, можно считать, что вы посмотрели все. На самом-то деле все наоборот. Можно прочесть сотню романов, познакомиться с самыми разными интересными и скучными героями, заметить все фокусы повествования, но так ничего и не разглядеть. Всегда найдется романист, и еще один, и еще, и еще, который сделает что-нибудь такое, чего вы еще не видели. Более того, эти сети ведут вас от писателя к писателю, если в вас достаточно любопытства, и скоро вы научитесь читать людей так, как никогда раньше и не думали. Чтение романов немного похоже на поедание попкорна: однажды начав, нельзя остановиться. Скажем, вы помните, что в школьные годы читали рассказ Амброза Бирса «Случай на мосту через Совиный Ручей». Вы ищете на «Амазоне» другие его произведения и у мексиканского писателя Карлоса Фуэнтеса находите небольшой роман «Старый гринго», в котором Бирс (или некто очень на него похожий) играет главную роль. Потом вы узнаете, что Фуэнтес сказал: вся испаноязычная художественная литература выросла из «Дон Кихота» – и назвал фамилии других романистов. И это только начало.

Или, может быть, вы читаете современные плутовские романы. Немного Оги Марча, капелька Керуака, тогда вам определенно понравится Джеймс Патрик Данливи, прикосновение Алана Силлитоу. В конце концов вы обнаружите, что герой-плут не был изобретением послевоенных Америки и Британии, и это знание может завести вас далеко. Ладно, вероятно, вы не остановите свой выбор на «Симплициссимусе» Гриммельсгаузена, потому что период Тридцатилетней войны не соответствует вашим представлениям о хороших временах. Однако подлецы и негодяи, совершающие смешные и возмутительные поступки, были главными действующими лицами в восемнадцатом веке, а Англия – основным местом действия, поэтому вы могли бы открыть «Молль Флендерс» Даниеля Дефо, «Историю Тома Джонса, найденыша», или «Историю приключений Джозефа Эндруса и его друга Абрахама Адамса» Генри Филдинга, или, возможно, что-нибудь из Тобайаса Смоллетта. И тогда эти авторы по самым разным причинам приведут вас к другим. Может быть, вам захочется почитать еще что-нибудь из Дефо вроде «Робинзона Крузо» и вы выясните, что более двух веков спустя писатель совершенно из иных мест, Джон Максвелл Кутзее из ЮАР, написал роман под названием «Мистер Фо», по-новому представляющий историю, которая, казалось бы, всем известна. А дальше – кто знает?

Поэтому заранее предостерегаю: этот путь ведет в никуда и к целому миру и никогда не заканчивается. Книги приводят к другим книгам, идеи – к идеям. Можно износить сотни гамаков, но так никогда и не достичь конца. И это хорошие новости.

Только не говорите, что я вас не предупреждал.

ЧТО ЕЩЕ ПОЧИТАТЬ Критические работы о романе

Книга, которую вы только что прочли, представляет собой огромный список литературы для чтения, и я посчитал излишним повторять здесь все эти имена. Однако есть авторы и работы, требующие более пристального внимания, – теоретики этой исключительно удачной формы и наставления по ее чтению и пониманию. Список охватывает лишь самую малую часть всего, на что вдохновил роман, но подсказывает, с чего начать. Дальше действуйте сами. Приятного чтения.

Михаил Бахтин. «Вопросы литературы и эстетики» (1930-е, опубликовано на английском в 1981 г.). Бахтин сделал гораздо больше других литературоведов для формирования языка теории повествования в конце двадцатого – начале двадцать первого века.