Как дела, дорогой Карл? Откровенные мемуары телохранителя Карла Лагерфельда

В 1997 году забавы ради Карл сфотографировал меня в студии на Университетской улице. Я тогда только что купил подержанный BMW оттенка Avus Blues, с тюнингом от Hartge[46] и с салоном, обитым грязно-белой кожей. Обычно я пользуюсь им только по выходным, но в тот день я поехал на нем на встречу, которую назначил мне Карл. Впервые я во дворе особняка на Университетской улице не как сотрудник CST – сам Лагерфельд хочет снять мой портрет. Эта идея посетила его во время одной беседы в Гамбурге, у него дома, на вилле «Жако». До этого я, должно быть, обмолвился, что хотел бы сняться. Но мы с Карлом знаем, что я не думаю об этом как о своей профессии. Щеголять в трусах как-то не мое. Но вот Одиль Жильбер[47] укладывает мне волосы, а Хайди Моравец[48] делает макияж. Мы готовимся к съемкам несколько часов, болтаем с командой и с Эриком, который тоже здесь. Карл фотографирует, и всем – и тем более мне – понятно, что манекенщик из меня так себе. Хотя минут на 5 я почувствовал себя самым обаятельным и привлекательным, героем дня. Карл просто хотел развлечься и сделать мне приятное. Но все по-настоящему: фотки сразу печатают. Эрик ведет себя жизнерадостно, он симпатичный, веселый. Ему свойственны те черты жителя Северной Африки, от которых я балдею. Я же здесь – самый любопытный и открытый, не замираю от страха перед кем-либо и не чураюсь огромных объемов работы. Мы моментально оказываемся на одной волне, быстро сближаемся, легко начинаем доверять друг другу. Чем больше я узнаю́ Эрика, тем больше убеждаюсь, что он многое дает мне. У него другая манера поведения, другое воспитание, он обаятельный, мягкий, более открытый и приятный, он учит меня сглаживать острые углы. В самом начале, в 1999 или в 2000 году, я оскорбил одного из ассистентов фотографа. Этот парень попросил меня сгонять за туалетной бумагой, а я в присутствии Карла и Эрика ответил ему: «Еще раз скажешь что-нибудь в таком тоне – получишь по морде». Эрик отвел меня в сторону и сказал: «Просто пойди и повесь туалетную бумагу в уборные». Так он дал мне понять, что я должен соблюдать субординацию и подчиняться начальству. На меня словно ушат холодной воды вылили, но урок я усвоил. И до сих пор обращаюсь к Эрику на «вы». В армии меня тоже учили подчиняться и слушаться. Но то армия, а здесь я был к этому не готов. Но на грабли эти больше не наступал. Сначала я считал себя самым нетипичным членом банды Лагерфельда, но вообще-то здесь все нетипичные. Однажды я спросил Карла, знает ли он, как живут люди из его команды вне работы. Когда я трудился в CST, мне было известно, чем занимаются ребята, когда заканчивают вкалывать, как выглядит их обычная жизнь. У меня же теперь обычной жизни не было – была только жизнь, связанная с Карлом.

С лета 1999 года мы с Эриком сблизились. Он был одним из немногих, кто приезжал в Биарриц вместе с женой Карен и детьми – Кэндис, Тесс и Джаспером. В 2004 году Карлу слегка осточертели светские вечеринки и публичность, особенно после того, как у его виллы начали орать демонстранты. Они митинговали против мэрии Биаррица и решили привлечь внимание СМИ, зацепив Лагерфельда… Многие вздохнули с облегчением, услышав о желании Карла разгрузить свой график в Биаррице. Фактически только Аманда Харлек будет по-прежнему навещать его регулярно. А я уже потихоньку планирую отпуск, ухитряюсь каждый год отдыхать в августе. К тому моменту я уже 2 или 3 года езжу к Хемису, в его дом в нескольких километрах от Барселоны, он купил его 4 года назад. Тут жилой район, пляж рядом с трассой и железной дорогой, и в маленьком морском клубе можно взять напрокат гидроцикл – или оставить на хранение свой. Французских туристов почти нет, зато полно баров и барселонцев, особенно на каникулах или выходных. Для нас это рай. Так что в этом году я для себя, Пета и Сабера арендую дом рядом с Хемисом. Своих верных друзей я могу пересчитать по пальцам одной руки, они мне как братья. И это взаимно. В семье у меня родных братьев нет, только по отчиму и по отцу, а у матери я один. Так что в братья я выбрал Пета, Сабера и других корешей.

В июне мне звонит Жан-Мишель. Он говорит, что в августе я должен отвезти Карла на машине в Биарриц. У меня слезы в глазах, я готов уволиться, потому что страшно ждал этого отпуска. Убитый, звоню братишкам и говорю, что они едут одни. Год назад мы уже были у Хемиса и жили в кемпинге. Мы поехали по отдельности, на трех машинах, в своей я вез гидроцикл. Ехали ночью, чтобы не тусить на дороге с другими отпускниками. У Перпиньяна остановились, чтобы поспать в машинах. 800 километров мы сделали за 15 часов. В кемпинге Пет и Сабер достают палатки, и оказывается, что они забыли колышки, а сообразить их не из чего. Мы почти не говорим по-испански, поэтому я иду за пацанами Хемиса, которые получше умеют общаться с местными.