Как делается кино

Тут возникает важный вопрос. Я уже говорил, что в кинопроизводстве нет незначительных решений. В особенности это относится к работе монтажера. Одно из чудес монтажа в том, что изменение во второй катушке как-то влияет на десятую. (Фильм продолжительностью один час пятьдесят минут состоит из одиннадцати катушек: десять минут на каждую.) Никогда нельзя упускать из виду связь между монтажными склейками и частями картины.

Обычно во время монтажа я вывожу на экран по три бобины за раз, как только заканчиваю их клеить. Посмотрев, как они выглядят на большом экране, делаю заметки. Если смонтированный кусок кажется затянутым, немедленно переделываю. При незначительных или технических изменениях жду второго захода. Я стараюсь тратить на просмотр таких трехкатушечных порций равное количество времени, если только нет затруднений. На этих показах – только я и монтажер. Мне пока не нужны мнения со стороны. Еще не время.

Большинство фильмов не заслуживают того, чтобы идти более двух часов, поэтому у меня редко бывает больше пятнадцати бобин (два с половиной часа) в первой сборке. Я не оставляю зазоров, наоборот – стараюсь сделать каждую сцену как можно плотнее. Если эпизод не попадает в темп, мне непонятно, работает ли он как надо.

В старые времена обычно делали длинную первую сборку. Опять-таки, ради мира и спокойствия. Одна из тех избитых фразочек, которые часто слышишь в нашей индустрии: «Станет гораздо лучше, если выкинуть десять (или 20, или 30) минут». Зная, что этот комментарий неизбежен, монтажеры клеили фильм с запасом и не сокращали ничего, пока не посмотрят начальник отдела, продюсер и руководитель производства. Таким образом, каждый просил вырезать десять минут и чувствовал, что внес значительный вклад в общее дело. Поднимаясь по корпоративной лестнице, фильм терял еще минут по восемь на каждой ступени. И все равно, до показа главе студии в нем еще оставалось шесть лишних минут. Угадайте, что говорил босс? Вот именно. Монтажер отрезал эти последние шесть минут, и теперь картина была нужной длины для показа фокус-группам. И каждый участник был уверен, что именно он спас фильм.

Никогда не понимал, зачем режиссеры приносят трехчасовую первую склейку. Почти всегда приходится от каждых ста метров пленки отрезать по крайней мере треть, так как большинство студий требуют хронометраж меньше двух часов. Основная причина этого – экономическая, потому что студиям и владельцам кинотеатров нужно определенное количество сеансов в день. И в большинстве случаев, должен сказать, я с ними согласен. Кино обладает большой силой. Если вы делаете фильм длиннее двух часов, вам действительно должно быть что сказать. В «Списке Шиндлера» для меня нет ни одной лишней секунды. А в «Жареных зеленых помидорах»?..

Первая сборка длиной больше трех часов может серьезно навредить картине. В отчаянных попытках сократить хронометраж уходят актерские паузы, режутся пополам кадры с движения, в мусорную корзину летит все кроме голых костей сюжета. Избыточная длина – одна из причин, которые часто приводят к убийству фильма в монтажной.

Итак, первая монтажная сборка готова. Теперь, прежде чем впервые показать весь фильм на экране, мы проходим его еще раз от начала до конца. Я вношу исправления на основе заметок, которые делал после трехкатушечных просмотров. Пытаюсь включить в первый вариант монтажа каждую сцену, каждую реплику диалога и каждый кадр, даже если догадываюсь, чем в итоге придется пожертвовать. Хочется всему дать шанс. Но при этом я планирую сделать каждую сцену настолько короткой, насколько возможно на этом этапе.

Я ждал этого дня. Мы закончили черновой монтаж. Настало время для первого, решающего, выматывающего нервы испытания: просмотр всей картины на большом экране. Неважно, что мы чувствуем – энтузиазм или отчаяние; сейчас станет ясно, насколько оправданно то или другое. Любые заблуждения лишь приведут к новым заблуждениям. Провисает ли середина фильма? Удалось ли сделать картину достаточно трогательной (или жесткой), как я задумывал? Работает ли открывающая сцена? А финал? Вопросы, а значит, и страхи бесконечны.