Как делается кино

Мы снова проходимся по картине, бобина за бобиной, метр за метром. Значительная часть нашей работы чисто техническая. Так как на локации делается так много внутренней и внешней работы, мы пишем звук на узконаправленные микрофоны. Их охват — от 7 до 15 градусов. Дело в том, что мы хотим записать диалог с минимальными фоновыми шумами. Такие же микрофоны используем и в студии, потому что если перейти на стандартные студийные, качество звука изменится кардинально. Это создаст множество дополнительных хлопот, потому что нам придется выравнивать записи с микрофонов разных типов. Львиная доля обсуждений — стоит ли добавлять звук шагов, или звук, с которым герой садится на диван, или скрип стула, когда кто-то встает, и так далее — то есть шумы, которые теряются из-за узконаправленных микрофонов. Все эти дополнительные звуки нужно записать в любом случае, чтобы подготовить фильм к прокату за границей. Иностранные прокатчики продублируют диалоги, но эффекты и музыку предоставляем мы.

Звукорежиссер делит бобины между сотрудниками в отделе. Одна группа берет катушки 1 и 3, другая — 4 и 6 и так далее. Каждая команда, как правило, состоит из редактора, ассистента редактора и стажера. Но общее руководство остается за звукорежиссером. Обычно работа со звуком занимает от шести до восьми недель. Понятно, что для более масштабных картин нужно больше людей и времени.

Даже если у фильма нет общей звуковой концепции, я люблю эффекты, усиливающие драматичность сцены. В «Ростовщике» Сол приходит домой к женщине, которую прежде постоянно отвергал. Это годовщина того дня, когда его с семьей загнали в вагоны для перевозки скота и отправили в лагерь. Она живет в современном жилом комплексе, выходящем окнами на сортировочную станцию вдалеке. Ее видно с площадки. Мы добавили звуки маневрового парка, шум паровозов, перегоняемых вагонов, которые наскакивают друг на друга. Когда звук длится некоторое время, он теряет отчетливость. Если он всю сцену очень тихо звучит на фоне, его едва-едва можно различить. Но он есть. Думаю, что он кое-что добавляет к сцене.

В «Холме» я попросил звукорежиссера сделать один эпизод в полной тишине. Когда он показал ее, я услышал жужжание мухи. «Мне казалось, мы договаривались, что сцена будет бесшумной», — сказал я. Он ответил: «Сидни, если тебе слышно муху, значит, в этом месте и правда тихо». Это был хороший урок.

Звукорежиссер «Убийства в “Восточном экспрессе”» нанял «лучшего в мире эксперта» по звукам поезда. Он принес подлинные аудиозаписи не только «Восточного экспресса», но и «Летучего шотландца», Twentieth Century Limited и всех поездов, которые когда-либо чем-то прославились. Шесть недель он работал исключительно над шумом поезда. Его триумфом стала сцена, когда в начале фильма экспресс уходит со стамбульского вокзала. У нас были звуки выпускаемого пара, колокола, колес, и он даже вставил почти неслышный щелчок на кадрах, когда включается головной прожектор локомотива. Он божился, что все записи настоящие. Когда мы дошли до микширования (момента, когда сводятся вместе все звуковые дорожки), его разрывало от нетерпения. Я впервые услышал, какую невероятную работу он проделал. Но в той же сцене прозвучала и великолепная музыка Ричарда Беннетта. Было понятно, что оставить можно что-то одно. Вместе они не уживутся. Повернувшись к Саймону, я увидел, что он уже догадался. Я сказал: «Саймон, это просто превосходно. Но, в конце концов, все слышали, как поезд уходит с вокзала. Но никто никогда не слышал, как он уходит с вокзала в темпе вальса». Он вышел, и мы больше его не видели. Я рассказываю об этом, чтобы показать, насколько деликатен баланс между звуковыми эффектами и музыкой. Обычно я предпочитаю, чтобы акцент был на чем-то одном. Иногда одно усиливает другое. Иногда — как здесь — нет.

За время своего существования аудиоэффекты тоже обросли собственными штампами. Какая ночная деревенская сцена без сверчков? Без лающей вдалеке собаки? Как насчет отбойного молотка в напряженной городской сцене? Постепенно прогресс выводит из употребления некоторые клише. Телефоны в офисах больше не звонят, они урчат. Компьютеры заменили печатные машинки, факсы — телетайп. Все становится тише и безличнее. Хорошо хотя бы, что автосигнализации остались, но на экране они раздражают так же сильно, как и вне его. Все превращается в творчество, если за дело берется креативный человек. Это верно даже для такого, казалось бы, механического занятия, как звуковые эффекты.

Глава 11. Сведение звука. Единственная скучная часть кинопроцесса

Жизнь жестока, и удовольствия в ней всегда уравновешены страданиями. Чтобы компенсировать радость от созерцания Софи Лорен по утрам, господь наказывает режиссера сведением звука.