Как до Жирафа…

Не дослушав, я закрыл плотно дверь. Великий «император Виктор Геннадьич Гринальди» всегда и категорически против всего: чтобы Маруська на свет появилась; чтобы я настоял на единоличной опеке над ней; чтобы я участвовал в любительском парном чемпионате по теннису; чтобы я лез с друзьями-спелеологами по пещерам в Колумбии; чтобы я вообще решал что-то сам. Но при этом хочет, чтобы я в итоге стал директором. Парадокс. Иногда мне кажется, у моего старика когнитивный диссонанс или волосы, пересаженные из подмышки на лысину что-то не то передают, как антенки, в мозг. Я всё равно всегда и всё делаю по-своему. Кстати, в тех пещерах было офигительно! И с Катей тоже…

Я улыбнулся бледной Ольге, притихшей за секретарским столом, и сказал:

– Билеты в Китай оформи так же на Катерину Кутейкину. Я полечу с переводчиком.

– Но…

Я изогнул бровь:

– Какие могут быть «но»? Ты будешь оспаривать мои решения?!

Она побледнела ещё сильнее, а я пошёл к себе. Надо было поднять документы по китайцам, проверить отчёты и придумать, куда повести на обед Катю. Всё-таки я совершенно и категорически не похож на своего отца. Если форму ступней не считать. И нос…

Глава 30

– Как это – у тебя нет загранпаспорта?! – спросил Андрей с таким видом, словно я сказала, что живу в пещере и не умею пользоваться водопроводом.

– А зачем он мне? – робко спросила я.

Он тут же смягчился и улыбнулся с пониманием, а я мысленно пополнила список его положительных качеств. Честно говоря, было в нём что-то загадочное. Как ему удаётся быть таким холодным, натуральным вампиром в офисе, с другими, даже с администратором великолепного ресторана «Париж», в который он привёз меня через весь город, и мгновенно меняться рядом со мной?

Андрей начинал улыбаться, шутить и превращался, как по мановению волшебной палочки, в самого красивого на свете молодого человека с нежностью во взгляде, стоило нам остаться один на один. Раньше его сарказм и шуточки меня пугали, а сегодня я поняла, что они мне льстят – ведь не многим известна такая сторона моего прекрасного царевича. Правда, я тут же испугалась, поймав его взгляд, обращённый на ультрамодную девицу за угловым столиком. Что в нём было – узнавание, интерес? Боже, я глянула на своё платье, смутилась – в Париже подобные носили тысячу лет назад, а вокруг сплошные модницы, и у самого царевича костюм явно не ростовской текстильной фабрики…

– Ты самая красивая, – вдруг сказал Андрей, – и жаль, что этого не увидят китайцы! Хотя с другой стороны, они те ещё пройдохи. Красоту лучше хранить для себя. Они обойдутся. Но загранпаспорт закажи через Госуслуги. На Мальдивах я уже без тебя не обойдусь.

И я оттаяла, с благодарностью. Всё происходящее казалось сном. Хорошим, добрым и радужным, из которого не хочется просыпаться.

В принесённом важном официантом меню фигурировали осьминоги и каракатицы, карэ телёнка с топлеными томатами, филе утки с кремом из прикопченых яблок, фуагра с клубничным соусом. Хотелось попробовать всего, но меню было странное – без цен напротив блюд, и я чувствовала неловкость – эдак закажу ещё что-нибудь баснословное…

– Ты выбрала? – спросил царевич.

– Нет, я не знаю, что тут действительно вкусно, – дипломатически вышла я из затруднения. – Выберешь за меня?

– Доверяешь?

– Да…

Его глаза заглянули в мои, и я поняла, что даже эта мелочь под знаком доверия ему была важна. Я почувствовала его ещё ближе к себе: мне тоже хотелось доверять и испытывать доверие, обращённое ко мне, – это редкое и ценное, почти вожделенное мной чувство, на которое в моей жизни образовался дефицит чуть ли не с самого рождения. Я хочу доверять! Я хочу, чтобы мне доверяли! Может, и Андрей тоже? И потому я добавила:

– Я тебе доверяю, – имея в виду лишь выбор блюд, но отчаянно желая думать о большем – доверить себя, поверить в то, что он не причинит мне боли, и не предаст. Хотя разве можно так сразу просить о столь многом? Но если очень хочется, почему бы не помечтать?

В глазах его затеплилась ответная благодарность, но губы расплылись в усмешке:

– А вдруг я закажу тебе ужасно специфическую гадость?

– Вряд ли тут подают запеченных тараканов и червяков на костре, это же французский ресторан, – хихикнула я, – а лягушек и улиток я как-нибудь переживу.

– Оу, так ты тут бываешь чаще меня?

– Знание языка предполагает и понимание лингвострановедческого аспекта страны, в которой на нём говорят, – ответила я, не желая говорить, что бываю я изредка только с внешней стороны, когда через перекресток в «Лабиринте» заказанные книжки забираю.

Андрей рассмеялся:

– Интересно, а после нескольких бокалов вина ты сможешь это так же бодро повторить? – и кивнул официанту: – Белого вина, пожалуйста, Кортон Шарлемань Гран Крю.

– О нет, – испугалась я, – Виктор Геннадьевич запрещает употребление спиртного на работе! Он и так ищет повода меня уволить…

– Ты же сама хотела уволиться, – напомнил Андрей. – Ничего не вышло. И не выйдет. Ты можешь не волноваться об этом. И не вздумай уходить в никуда лишь из-за эмоций, лучше всё обсудить, я готов к разговору, ты же видишь…

Я покраснела.