Как долго я тебя искал…

– Нет. Сережа знает, что будет кесарево, но не знал когда. Он только улетел в Америку. Мы ведь рассчитывали, что у нас есть еще две недели. Надеялись, что может ещё и сама буду рожать. Но врач говорит, что лучше поторопиться, чтобы не навредить ребенку. Вот меня уже и готовят к операции: колют витаминчики, сдаю анализы.

– Не переживай, у тебя все будет хорошо!

Вечером следующего дня Марина подошла к стойке сестры–акушерки и поинтересовалась состоянием Риммы.

– У Риммы Анатольевны богатырь родился: пять килограммов весит! Мужик. Через час-другой её привезут в палату.

Марина с радостью приняла эту новость и тут же позвонила маме.

– У Римки сын родился!

На следующий день Марина спустилась в палату к подруге. Римма лежала. Она была очень слабой и бледной.

– Риммочка, поздравляю тебя! – Марина подошла к подруге и поцеловала её.

Сделав над собой усилие, Римма улыбнулась краешком губ.

– Ты видела уже своего богатыря? – но видя мучительное выражение лица Риммы, заволновалась, – Может тебе помочь чем-то?

– Нет. У меня есть нянечка. А ребенка мне приносили, но у меня еще нет молока. Врач сказала, что после кесарева молоко позже пребывает, – и немного погодя она добавила, – Ну вот я и избавилась от ребенка, – Ты знаешь, мне его принесли, а для меня это чужой человечек… И вообще я очень устала и хочу выспаться. Загляни ко мне завтра, хорошо?

Римма закрыла глаза.

Глава XXII

Ранним утром в палату Риммы принесли малыша. Она подошла к кроватке и с любопытством стала рассматривала его. Маленькое сморщенное личико с еле заметными красными прожилочками. Курносый носик. Черные волосики, выбивающиеся из-под белого чепчика. Малыш крепко спал, посасывая свой язычок. Неужели этот маленький человек жил в ней все девять месяцев?

В палату вошла врач-педиатр. Волосы, убранные под шапочку, очки и маска на лице, скрывали её реальный возраст. Но судя по голосу, она была не на много старше Риммы.

– Добрый день! Меня зовут Галина Сергеевна! Я ваш врач-педиатр. Как самочувствие? – доброжелательно поинтересовалась она, – Римма Анатольевна, хочу вам сообщить, что мальчик у вас хороший, – голос у неё был бархатный и располагающий к доверию, – Ест нормально. А вам постепенно надо приучать ребеночка к груди. Молоко у вас появится, – и, осмотрев пациентку, добавила, – Всё хорошо. Молоко пребывает. Прикармливать ребенка уже не будем. Теперь вы сами будете кормить. Привыкните и научитесь. У вас очень понятливый малыш. Если всё будет на таком же уровне, выпишем через три дня, – улыбнулась она, выходя из палаты.

Римма нервничала. Ребенок плакал и злился, требуя свою порцию молока. Римма с досадой вопрошала: «За что мне такое наказание?». Накормить младенца не получалось. Слыша требовательный плач новорожденного, в палату заглянула сестра-акушерка. Это была молодая студентка-практикантка, которая ещё получала истинное удовольствие от своей новой роли в перинатальном центре и старалась проявить своё участие в жизни каждой пациентки.

– Римма Анатольевна, вам помочь? Смотрите, ваш мальчик хочет кушать! – взволнованно пробормотала она.

– У меня ничего не получается и очень болит грудь!

– хныкала Римма.

– Давайте я помогу вам, – предложила сестра, прикладывая младенца к груди Риммы и помогая ему найти сосок.

– Ой, ой, ой… у меня всё болит, – застонала Римма и отворачиваясь от ребенка, запахнула халат, – Уберите его! Унесите! Я устала и хочу спать.

Сестра-акушерка забрала младенца и отнесла в детскую палату, где успокоила и накормила кроху.

Целый день Римма провела в кровати. Она ничего не ела и только вздыхала, ворочаясь с боку на бок.

Вечером к ней вновь зашла врач:

– Добрый вечер, Римма Анатольевна! – она подвинула стул поближе к кровати пациентки и села, сложив руки в кулачок, – сестра-акушерка жалуется, что у вас не получается с кормлением. Вам больно? – в бархатном голосе проявлялась настойчивость и уверенность, – Вы знаете, такое случается. Постепенно привыкните. Здесь в аптеке есть специальная мазь. Она должна вам помочь. Я сейчас выпишу рецепт, – затем она опять осмотрела Римму, – и сцеживайте молоко. А то могут быть проблемы!

Галина Сергеевна поднялась со стула и положила рецепт на пеленальный столик.

– Галина Сергеевна, я не хочу его кормить грудью, – заявила Римма.

– Это необходимо для иммунитета ребенка, – тоном, не требующем возражения, продолжала врач, – Это лучше для вас. Поймите, вы скорее восстановитесь! После родов случается такое состояние. Это депрессия. Всё проходит. И вы будете с удовольствием кормить своего богатыря!

Уже поздно вечером, перед самым отбоем, в палату заглянула Марина.

Младенец лежал на кровати рядом с Риммой и морщился. Он открывал свой маленький ротик и пытался найти грудь. Римма изобразила на лице гримасу брезгливости и недовольства.

– Ты знаешь, это такое испытание! – изображая жертву, жаловалась она Марине, – У меня всё болит. И живот, и грудь.  Я вообще не хочу его кормить! Вот смотрю на него и ничего к нему не чувствую.